Роберт Хайнлайн - Двойная звезда [Двойник; Дублер; Звездный двойник; Мастер перевоплощений] Страница 42

Того, что я поссорюсь с кем-либо из остальных членов нашей команды, я даже представить себе не мог, но единственным видом поведения с моей стороны, Корисмен считал поведение слуги. Шляпа в руках и только – «да, сэр», «нет, сэр». Но на это я бы ни за что не пошел, даже ради примирения с ним. Я был профессионалом, который выполнял сложнейшую профессиональную работу. А ведь мастера своего дела не входят с черной лестницы, к ним всегда относятся с уважением.

Поэтому я просто игнорировал его слова и спросил Роджа:

– Где Пенни?

– С ним. Сейчас она там, там же Дэк и док.

– Его уже перенесли сюда?

– Да. – Клифтон поколебался. – Мы положили его в комнате, которая предназначается в принципе для жены обладателя этих апартаментов. Она находится рядом с вашей спальней. Но это единственная комната, где мы можем обеспечить ему полный покой и необходимый уход. Надеюсь, что вы не имеете ничего против?

– Конечно, нет.

– Вас это ничуть не стеснит. Две спальни, как вы наверное заметили, соединяются между собой гардеробной, но дверь в нее мы заперли. Она совершенно звуконепроницаема.

– Отлично. Как он себя чувствует?

Клифтон нахмурился.

– Лучше. В общем немного лучше. Большую часть времени он в полном сознании. – Он поколебался. – Если хотите, можете зайти к нему.

Некоторое время я молчал.

– А что думает доктор Кэнек по поводу его первого возможного появления на людях?

– Трудно сказать. Всему свое время.

– Но все-таки. Дня три-четыре? На мой взгляд этот срок достаточно короткий, чтобы можно было отменить все встречи, и тогда я потихоньку ушел бы в тень. Родж, не знаю как бы это лучше объяснить, но несмотря на то, что я с огромным удовольствием посетил бы его, чтобы выразить свое уважение, я считаю, что такой визит был бы просто вреден до тех пор, пока я не появлюсь в его роли в последний раз. Встреча с ним может повредить моей имперсонации. – Однажды я уже сделал ужасную ошибку, пойдя на похороны своего отца; после этого в течение многих лет, стоило мне вспомнить его, как я ясно представлял себе его лежащим в гробу. И только со временем я начал представлять его таким, каким он был при жизни – мужественным, властным человеком, который всегда направлял меня твердой рукой и учил мастерству. Поэтому я опасался, что что-нибудь в этом роде может произойти и в результате моей встречи с Бонфортом. До сих пор я играл роль здравствующего человека в расцвете сил – такого, каким я видел его на экране. И я боялся, что если я увижу его больным, то воспоминание об этом будет неотступно преследовать меня и мешать делать свое дело.

– Я не настаиваю, – ответил Клифтон. – Вам виднее. Мы, конечно, можем держать вас вдали от публики, но я бы хотел, чтобы вы довели свою роль до конца и были в состоянии выступать за него до тех пор, пока он не поправится.

Я чуть было не ляпнул, что и Император говорил мне то же самое. Но я во-время спохватился – просто потрясение того, что Император раскусил меня, немного выбило меня из колеи. Вспомнив об Императоре, я вспомнил, и еще об одном деле. Я вынул из кармана измененный список кабинета и вручил его Корисмену.

– Это одобренный его величеством вариант для репортеров, Билл. В списке есть одно изменение – Браун заменен де ла Торре.

– Что?

– Хесус де ла Торре вместо Лотара Брауна. Так пожелал Император.

Клифтон, казалось, был удивлен; Корисмен был одновременно и удивлен и рассержен.

– Какая собственно ему разница? У него, черт побери, нет никакого права вносить изменения.

Клифтон медленно проговорил:

– Билл прав, шеф. Как юрист, специальность которого является конституционное право, могу подтвердить вам, что утверждение Императора является актом чисто формальным. Вам не следовало разрешать ему изменять что-либо.

Мне дико захотелось прикрикнуть на них и только спокойствие Бонфорта удержало меня от этого. У меня и так был очень трудный день и, несмотря на замечательное представление, меня постигла неудача. И из-за всего этого мне очень захотелось сказать Роджу и Биллу, что если Император не был бы по-настоящему большим человеком, подлинным королем в лучшем смысле этого слова, мы все сейчас попали бы в ужасный переплет и только потому, что не сумели как следует разучить роль и снабдить меня всей необходимой информацией. Вместо этого я раздраженно произнес:

– Изменение внесено, значит так тому и быть.

Корисмен возопил:

– Это вы так думаете! А я уже два часа назад передал журналистам первоначальный вариант списка. Теперь вам придется обращаться к ним и ставить все на свои места. Родж, может быть тебе лучше связаться с дворцом и…

– Тихо! – рявкнул я.

Корисмен сразу заткнулся. Тогда я тоже немного сбавил тон.

– Родж, может вы и правы с точки зрения закона. Я не знаю. Я знаю только одно – что Император поставил кандидатуру Брауна под вопрос. А теперь, если кто-нибудь из вас хочет пойти к Императору и поспорить с ним, милости прошу. Но сам я никуда идти не собираюсь. Я собираюсь сейчас же выбраться из этого анахроничного камзола, сбросить туфли и крепко-крепко поддать. А потом лечь спать.

– Постойте, шеф, – запротестовал Клифтон. – Вы еще должны выступить минут на пять по всемирной сети с обнародованием состава нового кабинета. – Сами обнародуйте. Ведь вы мой первый заместитель.

Он заморгал.

– Хорошо.

Корисмен настойчиво спросил:

– Так как же с Брауном? Ведь ему уже обещан этот пост.

Клифтон задумчиво посмотрел на него.

– Что-то я не припомню такого обещания, Билл. Его, как и остальных, просто спросили; хочет ли он и дальше заниматься государственной деятельностью? Вы это имели в виду?

Корисмен заколебался, как актер, который нетвердо заучил роль.

– Вы правы. Но ведь это граничит с обещанием.

– Нет, до того как сделано публичное заявление, не граничит.

– Но ведь я уже сказал вам, что публичное заявление было сделано еще два часа назад.

– Ммм… Билл, боюсь, что вам придется снова созвать репортеров и сказать им, что произошло недоразумение. Или я могу собрать их и сказать, что по ошибке им был вручен первоначальный вариант списка, не одобренный окончательно мистером Бонфортом. Но мы должны исправить положение до тех пор, пока состав кабинета не будет объявлен по всемирной сети.

– Ты что же хочешь сказать, что это ему сойдет с рук?

Под «ним», как мне кажется, Билл скорее подразумевал меня, нежели Виллема, но ответ Роджа гласил об обратном:

– Да, Билл, сейчас нет времени вызывать конституционный кризис. Овчинка не стоит выделки. Так кто же объявит о недоразумении? Ты или я? Выражение лица Билла напомнило мне, как коты подчиняются неизбежности – «ладно уж». Он нахмурился, пожал плечами и сказал: