Фредерик Пол - Свидание с хичи. Анналы хичи Страница 42

— Если ты хотел взять его с собой, не нужно было давать ему два миллиона, чтобы он гонялся за своей женой, — практично заметила Эсси. Потом, пристально взглянув на меня, спросила: — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — ответил я. И почти не соврал. — Перестань обо мне беспокоиться. Когда в твоем распоряжении Полная Медицина Плюс, тебе не дадут умереть только потому, что ты достиг ста лет. Это плохо для бизнеса.

— Полная Медицина не очень поможет, — мрачно возразила она, — если пациент — отчаянный упрямец, гоняющийся за воображаемыми хичи! Ну, вот, — повеселев, добавила она, — вот и машина, которая повезет нас к блохам. Садись.

Когда мы сели в машину, я наклонился и поцеловал Эсси в шею — это легко сделать, потому что она собрала свои длинные волосы в тугой пучок и закрепила чем-то вроде ожерелья. Так она готовилась к старту, понимаете? Она прижалась к моим губам. «Хулиган. — Вздохнула. — Но хороший хулиган».

Отель на самом деле не рассадник блох. Нам дали удобный номер на верхнем этаже, выходящий на озеро и петлю. К тому же мы пробудем в нем всего несколько часов. Эсси принялась вводить свою программу в ПВ, а я отошел к окну, снисходительно говоря себе, что я вовсе не хулиган. Впрочем, это тоже не совсем верно: не подобает ответственному пожилому гражданину, обладающему немалым богатством и влиянием, устремляться в межзвездное пространство в поисках волшебства и приключений.

Мне пришло в голову, что Эсси не совсем понимает мотивы моих поступков. Возможно, она считает, что я ищу что-то другое.

А потом мне пришло в голову, что и моя точка зрения может быть ошибочной. Ищу ли я хичи на самом деле? Конечно. И все искали бы на моем месте: все очень интересуются хичи. Но не все оставили что-то в межзвездном пространстве. Неужели где-то в глубине моего сознания скрывается мысль, что я могу найти это безвозвратно утраченное? Я знал, что это такое. И знал, где потерял его. Но не знал, что стал бы с ним делать — точнее, с ней, — если бы снова нашел ее.

И тут я ощутил во внутренностях не-совсем-боль. Она не имела никакого отношения к моим новым трем метрам кишок. Это была надежда — и страх, что каким-то образом в моей жизни снова может появиться Джель-Клара Мойнлин. Оказывается, я более эмоционально к этому отношусь, чем полагал. На глазах у меня навернулись слезы, паутинная структура петли в окне задрожала.

Но у меня нет никаких слез на глазах!

И это не оптическая иллюзия. «Боже мой! — закричал я.

— Эсси!» — Она подбежала и встала рядом со мной, глядя на пламя, охватившее капсулу, на то, как содрогается все хрупкое сооружение. Послышался шум, одинокий слабый взрыв, похожий на далекий пушечный выстрел, а затем низкий медлительный долгий гром. Это разрывалась на части огромная петля. «Боже мой! — слабо повторила Эсси, хватая меня за руку. — Террористы?»

И сама себе ответила: «Конечно, террористы. Кто еще может быть таким подлым?»

Я открыл окна, чтобы получше видеть петлю и озеро: хорошо, благодаря этому они не вылетели. Другим в отеле не так повезло. Сам аэропорт не пострадал, не считая того, что был отброшен непривязанный самолет. Но все работники аэропорта были страшно напуганы. Они не знали, является ли нападение на петлю изолированным актом саботажа террористов или началом революции — никто, кажется, не верил, что, возможно, это просто несчастный случай. Действительно, страшно. В петлях Лофстрома огромное количество кинетической энергии, свыше двадцати километров металлической ленты, весящей около пяти тысяч тонн, и все это движется со скоростью двенадцать километров в секунду. Из любопытства я позже спросил Альберта, и он ответил, что для приведения ее в работу нужно 3,6 х 10 в четырнадцатой степени джоулей. И когда петля разрушается, все эти джоули вырываются на свободу.

Я спросил Альберта позже, потому что в тот момент не мог его спросить. Естественно, прежде всего я попытался связаться с ним или с любой другой информационной программой, которая могла бы сказать, что происходит. Коммуникационные сети были забиты, мы отрезаны. Обычное ПВ, впрочем, работало, и мы стояли и смотрели, как растет грибообразное облако, и слушали сообщения о повреждениях. В момент взрыва в петле ускорялся один шаттл — это и был первый взрыв; вероятно, в него подложили бомбу. Три остальных взрыва произошли в грузовом канале. Погибло свыше двухсот человек, не считая тех, кто работал на самой петле, или забрел в свободные от таможенных пошлин магазинчики под ней, или просто прогуливался поблизости. «Хотел бы я связаться с Альбертом», — сказал я Эсси.

— Что касается этого… — неуверенно начала она, но не кончила, потому что кто-то постучал в дверь: не пройдут ли сеньор и сеньорина в зал Боливара, par favor[6], дело очень срочное.

Срочное дело оказалось полицейской проверкой, и никогда паспорта не проверялись так тщательно. Зал Боливара — одно из тех многофункциональных помещений, которые можно разделить или снова объединить для больших банкетов, и в отгороженной части этого зала ждали туристы, многие сидели на своем багаже, все казались недовольными и испуганными. Они продолжали ждать. Мы нет. Коридорный, с повязкой на рукаве — буквы «С.Е.Р», — проводил нас на помост, к лейтенанту полиции, который бегло взглянул на наши паспорта и вернул их нам. «Синьор Броадхед, — сказал он на превосходном английском, со слабым среднезападноамериканским акцентом, — вам не приходило в голову, что этот террористический акт мог быть направлен лично против вас?»

Я разинул рог. «До сих пор не приходило», — сумел я ответить. Он кивнул.

— Тем не менее, — продолжал он, беря своей изящной маленькой рукой жесткую печатную карточку ПВ. — мы получили от Интерпола сообщение о покушении на вашу жизнь два месяца назад. Прекрасно организованное покушение. Комиссар из Роттердама особо подчеркивает, что покушение не случайное и следует ожидать дальнейших попыток.

Я не знал, что сказать на это. Эсси наклонилась вперед. «Скажите, лейтенант, — произнесла она, разглядывая его, — какова ваша теория?»

— О, моя теория. Хотел бы я иметь теорию, — сердито ответил он. — Террористы? Несомненно. Нацеленные на вас? Возможно. Нацеленные на стабильность нынешнего правительства. Еще более возможно. Наши сельские районы охвачены недовольством; я слышал даже — это между нами, — что некоторые военные подразделения планируют переворот. Как можно знать? Поэтому я задам вам необходимые вопросы. Видели ли вы кого-нибудь, кто показался бы вам подозрительным? Нет? Есть ли у вас предположения, кто мог организовать покушение в Роттердаме? Можете пролить хоть какой-нибудь свет на это ужасное дело?