Евгений Вецель - Социальная сеть "Ковчег" Страница 43

– Я долго спала? – улыбаясь, спросила Тринити.

– Да нет, – ответил Штерн. – Садись, угощайся.

Он достал из микроволновки горячие бутерброды с сыром, ожившим пузырьками, и поставил их на стол. Тринити присела на мягкий кухонный стул и смотрела на приготовления.

– Ты что будешь, чай или кофе? – спросил Штерн.

– Кофе, – ласково ответила Тринити.

Штерн безуспешно принялся искать чай или кофе. На кухне рассеянного трудоголика напитков, присутствующих в любом нормальном жилище, не оказалось. Он растерянно произнёс, глядя на гостью:

– Тринити, случилось «шайзе», но у меня кончился кофе и даже чай.

– Не беда, – сказала Тринити, – сейчас мы приготовим твой любимый кофе.

Она, как и вчера, медленно провела рукой, указывая на стены кухни. Как в волшебных сказках, вслед за рукой стены меняли свою глубину, структуру и цвет. Кухня родного дома превратилась в лабораторию Штерна. Но при этом они по-прежнему сидели за кухонным столом, на котором в огромной тарелке дымились бутерброды. Штерн, Тринити и кухонный стол оказались вдруг в лаборатории. Тринити встала со своего места, подошла к самодельному кофейному аппарату, который блестел металлом. Прикоснулась указательным пальцем к запускающему рычажку выключателя и спросила:

– Позволишь?

– Конечно, – обречённо махнул рукой Штерн, как будто ничему не удивляясь, – чувствуй себя как дома.

Уже через 10 минут они сидели в лаборатории, пили удивительно вкусный кофе и разговаривали. Штерн, периодически поправлял домашний халат, а Тринити – волосы. Они явно нравились друг другу.

– Ты читал Библию, которую я тебе дала? – спросила Тринити.

– Читал, начиная с шестой главы, – ответил Штерн, – но я ничего не понял. Там про Ноя, про ковчег и всемирный потоп. Причём тут я?

– А говоришь, не понял, – улыбнулась Тринити, – тебе предлагается роль, очень похожая на Ноя. Как это уже было одиножды, человечество через много тысяч лет начнёт вымирать, и тебе нужно будет попытаться спасти лучших из них.

– Вымирать?

– Да. Они уже вымирали несколько раз полностью, и мы ничего не могли сделать в прошлые разы. И поэтому потеряли всё. Мы были не готовы. Поэтому пришлось восстанавливать эволюцию с самого начала. Ты не представляешь, как это долго. То, что вы называете «конец света», происходит регулярно и сметает всё человечество с земли.

– «Конец света» у нас обсуждают постоянно, – задумчиво сказал Штерн, – все постоянно спорят, как это будет, и благодаря чему он настанет. Думаю, если знать механизм конца света, то можно подготовиться. Например, вырыть бункер или создать космический Ковчег и переждать на орбите. Или, например, если это болезнь, то всем спрятаться в индивидуальные антисептические капсулы с системой поддержания жизнедеятельности. Ну а если это будет всемирный потоп, то и так известно, что нужно строить большой корабль.

– У вас, людей, очень бурная фантазия, – улыбнулась Тринити, – «конец света» выглядит совсем по-другому. И я сомневаюсь, что человечество способно своими силами справиться с ним. Все прошлые «концы света человечества» происходили одинаково. И это не метеориты, это не потопы, это не землетрясения и не высадка инопланетян, как думает большинство.

– А что же это? – с большим интересом слушал Штерн.

– Ну, ты сам подумай, – начала Тринити, – что человечество не научилось делать до сих пор искусственно? Вы умеете строить космические корабли, достигли больших успехов в медицине, строительстве жилищ и автомобилей, успешны в земледелии и животноводстве, умеете заниматься политикой и культурой и другими сложными вещами.

– И?

– А вот рожаете вы так же, как и много тысяч лет назад.

– Не могу понять, куда ты клонишь? – удивился Штерн.

– Ну, смотри, – произнесла Тринити, склонившись к столу и понизив голос, – вы не умеете быть бессмертными. Вот если бы я не забрала тебя в сеть, ты бы умер и потерял весь накопленный опыт. Твоим потомкам пришлось бы заново разбираться в твоих теориях, и они стали бы их развивать очень медленно, постоянно сменяя поколения. Люди не могут жить больше 115 лет. Природа очень хорошо об этом позаботилась.

– Это печально, но я не понимаю, к чему всё это ты говоришь, – сказал Штерн, перестав жевать бутерброд, – Мы же говорим о «конце света», а не о продолжительности жизни на земле.

– Слушай дальше, – сказала Тринити, приняв серьёзный вид, – Вам для развития и продолжения жизни на земле необходимо воспроизводиться. И делаете вы это старым проверенным способом. Практически ничего нового в этой области вы изобрести не в состоянии. Это не ваша война. Хозяин в этом процессе природа.

– Ну?

– Так вот, «конец света человечества» заключается в том, что все люди, в конце концов, теряют способность рожать. Не нужен метеорит, не нужен потоп. От естественной смерти не спрячешься ни в одном бункере. Вы сами исчезаете с планеты меньше, чем за 115 лет. И это очень печально, потому что природе приходится начинать всё с самого начала. К тому моменту, когда новое человечество научится держать в руках палку, все рукотворные следы прошлого уже исчезают с планеты полностью. Нам это надоело, поэтому нам нужен ты.

Патрон

– Меня зовут Всеволод Владимирович, – ответил мне пожилой мужчина, – родители назвали меня в честь князя Волынского, при отце которого крестили Русь.

– Приятно познакомиться, – сказал я, сохраняя серьёзный вид и вспоминая, что это имя хоть и знакомо, но ничего для меня не значит. История – не самый мой любимый предмет.

Всеволод Владимирович протянул мне чашку ароматного горячего кофе и сказал:

– Давай выпьем за знакомство. А потом я тебе всё расскажу.

Мы чокнулись маленькими кружечками и улыбнулись. Кофе был без сахара и очень горький, но когда я его проглотил, послевкусие было потрясающим. Я крайне редко пью натуральный кофе, но растворимый начал пить сразу, как прочитал исследования учёных о том, что умеренное употребление кофе снижает общую смертность. Ох уж эти учёные, ведь знают, что их теорию не проверишь, пока не умрёшь.

Всеволод Владимирович достал из бокового кармашка холодильника пачку сливочного масла и намазал на ломоть свежайшего белого хлеба. Несмотря на то, что я пользовался уже этой хлебницей несколько часов назад, она снова была полной, а хлеб был свежим. Мы присели за кухонный столик из матового стекла и наслаждались тёплыми бутербродами с хрустящей корочкой. После окончания трапезы дед смахнул со стекла крошки в руку и отправил их в рот. Запил остатками кофе, посмотрел на меня и сказал: