Геннадий Хазанов - Para Bellum Страница 43

Марков медленно шагал по улицам, от которых успел отвыкнуть. Шёл куда глаза глядели, не обращая внимания на удивлённые взгляды столичных жителей: генерал-полковник, бредущий пешком, – зрелище не слишком привычное даже для центра Москвы.

Было тепло, наверняка выше нуля. Мамы тащили за собой санки с карапузами в пальто с воротниками, обвязанными шарфами. Но малыши уже всячески старались выпростаться из ставших неудобными одёжек.

По Неглинной, потом по Кузнецкому мосту Сергей вышел к Лубянке, автоматически свернул вправо, обошёл площадь, держась подальше от мрачного здания. Зачем-то направился к отгороженной от площади ветхими двухэтажными домишками каменной громаде – Политехническому музею.

В скверике возились и хохотали молодые парни и девчонки, наверное, студенты. Высокий тощий малый в очках-«велосипедах», шаля, ухватил соседку за воротник тонкого суконного пальто, похожего на шинель, и толкнул на лавку. Она, видно, больно ударилась. Продолжала смеяться, но на глаза навернулись слёзы. Марков подбежал, успел подхватить девушку, иначе та свалилась бы в мокрый снег. Юнец, увидев, что натворил, испугался, бросился к подруге:

– Ушиблась?

«Жертва» оттолкнула обидчика:

– Уйди, дурак ты все-таки.

– Ну, извини, я же не нарочно.

Сергей стоял, не зная, что делать. Повернуться и уйти, не сказав ни слова, – как-то глупо.

Студентка подняла на него глаза. По щекам текли слёзы. Генерал вынул из кармана шинели белоснежный (спасибо Копфману) платок, подал пострадавшей. Она жестом отказалась.

– Возьмите, – произнёс Сергей.

– Спасибо, – прошептала девушка и вдруг улыбнулась.

В этой компании было минимум две хорошенькие девчонки. А сидящая перед Марковым совсем не была красавицей. Голова не покрыта. Длинные русые волосы расчёсаны на прямой пробор и на затылке собраны в «хвост». Тёмные глаза, маленькие, узко разрезанные. Нос великоват, губы узкие. Дева-яга. Но когда она улыбнулась… Сергей не сумел бы объяснить, в чём её прелесть. Просто мордашка излучала искренность и веселье, светилась радостью жизни. Чёрт знает, как описать очарование! Бессилен человеческий язык в таких ситуациях, это ещё Бунин подметил.

Дева-яга аккуратно вытерла платком глаза, потом развернула его и высморкалась. Тут же смутилась:

– Ой, извините. Я постираю и верну вам чистый, честное слово. Только скажите, куда привезти…

Сергею захотелось погладить ладонью и пальцами высокую скулу, провести по длинной красивой шее. Его охватила такая нежность к совершенно незнакомой птичке, сидящей перед ним, – до дрожи. Давно такое не происходило с Марковым. Или, может быть, никогда не случалось.

«Старый козёл, – сказал он себе. – Ты совсем сошёл с ума? Прекрати немедленно».

Компания студентов незаметно переместилась к переходу, ведущему на улицу Кирова. И парни, и девушки нетерпеливо поглядывали в сторону отставшей подруги. Наконец не выдержала высокая красивая блондинка.

– Ленка! – крикнула она. – Ты идёшь?

– Ну вот, – улыбнулся Сергей, – познакомились.

– Друзья зовут меня Леночка-девочка, – улыбнулась студентка.

– А почему – девочка? – глупо спросил Марков.

– Потому, что я – не мальчик. Я думала, вы заметили.

– А я Сергей.

– Вы кто по званию, а то я не разбираюсь в кубиках-ромбиках. А у вас вообще звёздочки. Майор?

– Чуть выше, – засмеялся офицер.

– Неужели полковник? – изумилась девчонка.

Марков смотрел на собеседницу. Он пытался понять, какого цвета у неё глаза, чёрные или тёмно-карие. И никак не мог разобрать. Вот сейчас этот ребёнок повернётся, порхнёт к своей компании – и всё. Никогда больше Сергей её не увидит.

Но Ленка-Леночка уходить не торопилась.

– Товарищ полковник, – сказала она, чуть запрокинув голову и улыбаясь. Только сейчас генерал заметил, что она небольшого роста, и на ногах у неё легкие, почти летние ботиночки без каблуков.

– Товарищ полковни-ик, – позвала девушка, – так куда принести платок?

– Может, сделаем по-другому, – предложил Марков. Безумная идея пришла ему в голову. А что, Сталин сам предложил. – Мне не хочется вас отпускать. Давайте погуляем по Москве. Я так давно здесь не был. Почти четыре года. И погода чудеснейшая. А потом я скажу вам ещё одну вещь. Возможно, она покажется вам интересной…

– Ленка, ты идёшь? – теперь звал тот длинный в очках.

– Это – ваш парень? – спросил Марков, и в сердце неприятно кольнуло.

– Кто, этот дуремар? – беспечно отмахнулась девушка. – Ни в коем случае. Я вообще не воспринимаю пацанов.

– Конечно. Старики не в пример интереснее, – подтрунил генерал.

– Ну, какой же вы старик? – наивно удивилась Леночка. – С учётом чина… или звания? Как у вас правильно?

– Ленка же! – заорала теперь хором вся компания.

– Я сейчас, ладно? – И девушка быстрым шагом двинулась к друзьям. Марков не слышал, что она объясняла. Но явственно донеслось: «Дура! Ну, и дура же ты!» Это произнесла та красивая блондинка. Леночка-девочка развернулась и пошла к Сергею.

– Профурсетка, – бросил ей в спину длинный в очках. Пока генерал соображал, имеет ли он право взять под защиту новую знакомую от её старых друзей (проще говоря, раздумывал, если он даст по морде юнцу, это будет выглядеть скверно: здоровенный мужик при чинах лупит совсем ещё сопляка. А сделать вид, будто ничего не заметил, ещё позорнее. Какой же он мужчина, если позволяет оскорблять свою даму), девчонка сделала два шага назад, привстала на мыски и без замаха двинула прямым в челюсть обидчика. Парень пошатнулся, но не упал. Только судорожно схватился за очки. Ленка, не говоря ни слова, подошла к Маркову, взяла его под руку и нарочито громко, чтобы слышали, проговорила напряжённо-ровным голосом:

– Куда мы пойдём?

– Вперёд, – улыбнулся Марков. Когда они пересекли площадь и поравнялись с памятником Ивану Фёдорову, Сергей сказал: – Никакая вы не Леночка-девочка. Вы самая настоящая Ленка-хулиганка. Как вы его!

– Николай – хороший парень. Очень талантливый. Только дурак. Всё время старается оказаться рядом. Предложения руки и сердца делает регулярно. Раз в месяц, тринадцатого числа.

– А почему именно тринадцатого?

– Чтобы было чем объяснить очередной отлуп, – засмеялась девушка.

Через полчаса Марков знал о девчонке всё: третий курс ИФЛИ, филология. Занимается метапоэтикой Велимира Хлебникова. («Господи, – подумал Сергей, – знать бы, что это за зверь такой – метапоэтика. И заодно, кто такой Хлебников. Он стихи писал, романы или, может, драмы?») В институте читал лекции Шкловский. Он ужасно похож на моржа, но очень умный, даже гениальный. Не зря с Виктором Борисовичем дружили Маяковский, и Лиля Брик, и её сестра Эля, которая замужем за Луи Арагоном. На мысль о Хлебникове натолкнул именно он.