Юрий Брайдер - Хозяева Острога Страница 43

— Теперь смотри, — Гмыра поднёс к стене свечу. — Видишь что-нибудь?

— Ничего, — Темняк прищурился. — Даже царапинки не осталось.

— И не останется. Мы эти стены чем только не пробовали. Даже “хозяйской кочергой” жгли. Никакого следа… Ты пойми, какая у нас работа. Мы норы в стенах пробиваем. А стены только на первый взгляд сплошные. На самом деле они неоднородные. Где-то податливые, а где-то нет. Мы, само собой, выбираем путь наименьшего сопротивления. Наши норы получаются кривыми не потому, что нам так захотелось, а потому, что это единственно возможный путь.

— Да, незадача получается, — Темняк обстучал обухом кайла нору вокруг себя. — По сторонам звенит. А сверху и снизу, похоже, порода мягкая. Что, если туда попробовать пробиться?

— Вверх-то зачем?

— Вверх действительно незачем, — согласился Темняк. — Хотя было бы любопытно. А вниз?

— Везде то же самое, что и здесь. Стены уходят вниз на неимоверную глубину. Кроме того, в нижних слоях может появиться вода. Тогда уж пиши пропало. Всё зальёт.

— Разочаровал ты меня, Гмыра, — Темняк оглянулся по сторонам. — Когда вы эту нору рыли, ничего интересного не нашли?

— Что мы должны были найти?

— Ну не знаю… Какие-нибудь древние предметы. Кости предков. Ведь при любом строительстве что-то обязательно остаётся.

— Я очень сомневаюсь, что Острог был построен живыми существами. Впечатление такое, что он сам вырос из-под земли, как вырастает дерево… Ты лучше скажи, что нам дальше делать? Бросать эту работу или продолжать?

— Попробуйте рыть в другом месте. Например, на улице Иголок. Говорят, что это самая крайняя улица Острога и сразу за ней начинается внешний мир.

— Дался тебе этот внешний мир, — закряхтел Гмыра, суставы которого от долгого пребывания под землей утратили былую гибкость. — Забудь о нём — и дольше проживешь.

Летательные устройства испытывали на Жрачке, самой широкой, но, к сожалению, и самой людной улице Острога.

Едва только Шипер Сторож (в недавнем прошлом Шипер Горшок), двоюродный брат покойного Тюхи и один из ближайших помощников Темняка, расстелил посреди улицы мятую и бесформенную оболочку воздушного шара, похожую на шкуру, целиком снятую с кита, как вокруг сразу образовалась живописная толпа зевак.

А толпа на Жрачке почему-то всегда пребывала в состоянии возбуждения, хотя киселя здесь не подавали, а до пресловутой весёлой улицы было не меньше часа ходу в один конец.

Такая толпа была весьма охоча до зрелищ, старательно вникала во всё, происходящее у неё на глазах, и с готовностью приходила на помощь каждому, кто в этой помощи нуждался, будь то палач или жертва, истец или ответчик, стража или возмутители спокойствия, разнузданные девки или блюстители общественной морали. С такой толпой надо было держать ухо востро.

Когда оболочка воздушного шара была тщательно разглажена и выровнена, Шипер забросил в её горловину несколько “термалок”, холодные концы которых покрывал толстый слой теплоизоляции, состоявший из “хозяйской желчи” и “хозяйского пуха”. Теперь нужно было терпеливо ожидать, пока воздух внутри оболочки нагреется и естественным образом превратит пустую шкуру в огромного летающего кита.

Темняк, стоя в сторонке, обсуждал с Бадюгом сильные и слабые стороны своего изобретения, уже породившего в Остроге множество самых разноречивых слухов.

— Это же сколько хороших штанов можно было пошить из материала, который ты угробил на свои дурацкие прихоти, — говорил Бадюг.

— Не так уж и много, как тебе кажется, — отвечал Темняк. — Я пустил в дело только самые грубые куски “хозяйской шкуры”, которые давно хранились у Одежек безо всякого применения… Но, правда, заплатить пришлось, как за товар первого разбора.

— Да над тобой весь Острог давно смеётся! Колодцы и Одёжки прямо-таки разбогатели на твоих чудачествах. А сам живёшь, как нищий. На скелет стал похож. Мало того, что сам жениться не хочешь, так и мне не позволяешь.

— Зачем тебе жениться? У тебя внуков целая куча. Вот и нянчись с ними.

— При чем здесь внуки? Внуки — утеха для глаз, а мне и для тела что-то требуется. Даже Годзя без подружки с ума сходит.

— Вот я посажу тебя в холодный колодец, как Годзю, и сразу всё любострастие улетучится.

— Я ведь не ящер. Меня на холоде ещё сильнее к бабам тянет.

— Тогда блудницами займись. Ты ведь с них глаз не сводишь.

— С тех пор как я за Годзей убираю, меня самые распоследние блудницы стороной обходят, — пожаловался Бадюг. — Ничего не помогает. Ни омовения, ни притирания.

— Что за беда! Сейчас мы тебя на воздушном шаре к небу поднимем, — пообещал Темняк. — Героем станешь, заодно и проветришься. От поклонниц отбоя не будет.

— Нет уж! — решительно возразил Бадюг. — Лучше быть бобылём на земле, чем женихом в небе.

Оболочка потихоньку надувалась, и Шипер, прогуливаясь вокруг, встряхивал её то тут, то там. Одни зеваки швырялись в него объедками, другие предлагали пригубить из заветного горшочка.

К Темняку подошел Свист Свеча и, кивнув на вяло шевелящуюся оболочку, поинтересовался:

— Сам полетишь?

— Пока не рискну, — ответил Темняк. — Запуск-то пробный. Ещё неизвестно, как всё обернется.

— Ты только скажи, а я добровольцев предоставлю.

— У нас и своих хватает. Но я чужими жизнями рисковать не собираюсь.

— С чего бы это вдруг?

— Здесь не Бойло… Не обижайся, но я должен покинуть тебя. Срочно требуется моё вмешательство. Пошли, Бадюг.

— Ох, горе моё горькое, — запричитал Бадюг, устремляясь вслед за шефом. — Нажил себе на старости лет наказание.

— Следи за Свистом, — шепнул ему на ухо Темняк. — Что-то он мне сегодня не нравится.

Теперь оболочка уже пучилась горбом, но её придерживал на верёвке Шипер, никак не реагировавший на издевательства и восторги толпы. Хладнокровие было тем главным качеством, благодаря которому Темняк и приблизил его к себе. Едва лишь горловина воздушного шара немного приподнялась над землей, как из неё выкатились “термалки”, сделавшие свое дело. Темняк, только и ожидавший этого, поспешно ободрал с них изоляцию и соединил воедино. Два неказистых цилиндрика сразу превратились в грозное оружие, полыхнувшее пламенем.

Узрев в руках Темняка “хозяйскую кочергу”, толпа несколько поутихла. Чужак был хорошо известен в Остроге своей решительностью и непредсказуемостью. После знаменитой истории со Смотрителем никто не смел ему даже слово поперёк сказать.

— Отпускай! Только осторожно, — приказал Темняк, и Шипер стал понемногу вытравливать верёвку, к которой крепилась сеть, накинутая на оболочку.