Александр Кампин - Контакт – Сибирь Страница 43

– Извините, Иннокентий Васильевич, Президент хочет с вами познакомиться.

Подойдя к Президенту, Пивнев почувствовал волнение: рядом стояла Иула, и в воздухе висел едва уловимый аромат её духов.

– Иннокентий Васильевич, – сказал Президент после того, как Стогов коротко и официально представил Пивнева, – мне рассказали, как успешно идёт ваша с Иулой совместная работа. Мне также известно, как умело и рачительно, – определения он подчеркнул голосом, – вы руководите Проектом.

– Мы все, наш небольшой коллектив, – Пивнев обратился к президенту по имени-отчеству, – чувствуем ответственность и стараемся.

– Не скрою, руководство страны возлагает на вас определённые надежды не только как на учёного.

Пивнев, молча, кивнул. К нему подошёл премьер, а затем министры, и все дружелюбно улыбались, пожимали руку, и Стогов монотонно называл должности и имена.

Президент тем временем решительно направился к дверям, ведущим на лётное поле, которые распахнулись перед ним.

Винты большого самолёта ещё вращались, но широкая красная дорожка была уже раскатана от небольшого помоста до трапа, который, гудя мотором, пристраивался к борту. Телеоператоры и фотожурналисты за своими загородками начали снимать. Двое парней с камерами на плечах стояли рядом с трапом по обе стороны от дорожки.

Президент с премьером и Иулой обогнули помост и вышли на дорожку. Остальные встречающие выстроились в неровную шеренгу. Пивнев стоял рядом со Стоговым и заместителем руководителя службы протокола президента. Стогов их познакомил.

– Мужики, – сказал протоколист, – у нас чуть крыша не поехала. Какую форму принять за базу: государственный, официальный или рабочий визит? Прецедентов нет. В других странах действовали, кто во что горазд. Так что ни фига не понятно. Выводить почётный караул или нет. Гимны? И ещё миллион всяких хреновин. Теперь машина крутиться, и если что не так, ничего не сделаешь.

Винты заметно снизили скорость и, наконец, остановились. В боку самолёта поплыла внутрь дверь. На верхнюю ступеньку трапа, слегка сутулясь, ступил Друнг. По дорожке к самолёту двинулся, чётко вышагивая, президент, за ним премьер и Иула.

Судя по всему, Президент и Друнг общались на английском без переводчика. Друнг пожал руки Президенту и премьеру, а когда остановился перед Иулой, они просто поулыбались друг другу. Потом рослая девица поднесла Друнгу цветы, он тут же вручил их Иуле, и оба засмеялись. Две девушки в кокошниках поднесли гостю хлеб-соль. Тот вежливо понюхал буханку.

– А почему мне такого не поднесли? – спросил Пивнев Стогова.

– В следующий раз. – Видно было, что Стогов отоспался и готов шутить.

Друнг, двигаясь вдоль шеренги встречающих и пожимая руки, подошёл к Пивневу, мягко пожал руку, но, услышав фамилию, остановился, остро глянул в глаза и сказал:

– Иннокэнтий, – и добавил по-английски: – очень рад увидеть вас. Много слышал о вас.

Журналисты засуетились: нечасто Друнг останавливался с кем-то из чиновников. Но Пивнев не ощутил значительности момента. Иула стояла совсем близко.

До встречи со студентами оставалось несколько часов. Пивнев решил съездить к Антонине Николаевне. Он попытался объяснить Володе, что ему нужно по личному, частному делу, и он поедет один.

Тот лаконично объяснил, что подобное не положено.

Водитель глянул на листок с адресом.

– Это спальный район, довольно далеко, но постараемся домчать.

Пивнев задумался, что привезти, но побоялся невпопад. К тому же не заведено это было у него со Смирновыми.

Дома, как и следовало ожидать, были только няня, бабушка и годовалый внук. Квартира была новая, и, как показалась Пивневу, большая.

Сначала пошла натужная беседа ни о чём. Внук Кирюша капризничал в манеже. Бабушка нервничала.

– Антонина Николаевна, простите мою наглость, вы не соорудите мне яичницу. Так вышло, что я путём не ел сегодня.

– Ой, Кешенька, ты прости, совсем соображать перестала. Присмотри с Олей за Кириллом.

Потом сидели на кухне, ели яичницу с колбасой, выпили немножко за упокой души Сергея Николаевича.

– Я совсем плохая, наверное, стала?

– Похудели, – осторожно подтвердил Пивнев.

– Как у тебя с Леной?

– Никак.

– А у моих напряжёнка. Клиника небольшая, работает хорошо. Но оборудование очень дорогое, они набрали кредитов, не хватает оборотных средств. Я хочу продать наш с Серёжей дом, но они слышать об этом не желают. Ну, ладно, что это я тебя гружу.

– Всё наладится, Антонина Николаевна. Вот тут небольшая передача от меня с Виктором, – он достал из портфеля пакет с деньгами.

– Спасибо, Кеша, – спокойно сказала она и заплакала.

Первоначально предполагали провести встречу Друнга со студентами университета, но потом почему-то переиграли, и Друнг встречался со студентами всего города. Когда машина Пивнева подъехала к сферическому зданию конференц-холла известной корпорации, вокруг шумно клубились студенты. Похоже, обычный отечественный бардак усугублялся спешкой, которая сопровождала всё, что связано с ПВЦ. Только служба охраны была, как всегда, на высоте. Несколько рядов милицейского оцепления. Равнодушные мужчины в штатском, которые попарно, как пятиклассницы, гуляли вокруг.

На подземной стоянке охрана долго проверяла машину, водителя и пассажиров. Потом Пивнев поднялся на лифте, и по длинному коридору его провели в большую комнату. На приветствие Пивнева ответили с брезгливой вежливостью. Какой-то молодой энергичный чиновник бросил, увидев Пивнева: «Наконец-то». В комнате было шумно, шёл какой-то спор. Молодой красавец-негр растерянно оглядывался. Пивнев подошёл к нему поздоровался, и сказал по-английски:

– Судя по всему, вы, как и я, не москвич.

На бейджике негра значилось: «Drung trip. N`Goba D.Ph» Негр оказался мистером Н`Гоба, доктором философии. Н`Гоба представлял команду Друнга. Оказалось, он слышал много хорошего о докторе Пивневе. Доктор Пивнев предложил закрепить знакомство у столика, заставленного бутылками с водой и фруктами. Там же были бутылки коньяка, виски и водки. После короткого совещания остановились на коньяке, и под неодобрительными взглядами выпили из хрустальных стаканчиков.

– В чём, собственно, проблема? – спросил Пивнев у нового знакомого. Тот пожаловался, что ничего не понимает, так как не знает русского. Пивнев прислушался.

– Мы не можем превращать президиум встречи в заседание совета столичных ректоров, – говорил энергичный чиновник. – За столом, кроме наших гостей, будут только два ректора и профессор Пивнев. Остальные в первом ряду среди почетных зрителей.

– Извините, что прерываю вас, – негромко сказал Пивнев. – Насколько я понимаю, формат мероприятия – встреча московских студентов с ПВЦ. Естественно, что в президиуме должны быть их наставники, а не преподаватель провинциального университета.