Роберт Стоун - Дорога смерти (Обретение волшебства - 2) Страница 43

- Нам лучше вернуться в дом, - наконец произнес Кэллом Пелл. - Если мы хотим хоть немного выспаться, перед тем как завтра на рассвете пустимся в путь.

Незаметно летели часы. Хейн предавался размышлениям о мести, пока Мадх изучал тропку, иногда после совещания с вернувшимся гомункулусом, но без видимых причин пускаясь в объезд. Хейн почти перестал замечать этих уродливых созданий, и вдруг одно из них пронеслось мимо самого его носа. Убийца в испуге отпрянул, но существо находилось уже вне пределов его досягаемости, правда, едва не упало на землю, когда исчез воздушный поток, который оно оседлало. Хейн удивился: было нечто странное в том, как отчаянно боролся гомункулус, пытаясь удержаться в воздухе, как бешено молотил он левым крылом, в то время как правое вообще почти не двигалось. В результате тварь поднималась по спирали, при этом постоянно рискуя рухнуть на землю. Взлетев на несколько ярдов, создание снова расправило крылья. И скользнуло к плечу Мадха. Оно приземлилось, из последних сил вцепившись в свой насест, когти прорвали рубашку индорца, заставив того резко повернуться.

- Сикоракс! - воскликнул он, поднимая руку навстречу гомункулусу.

Преисполнившись любопытства, Хейн пустил коня быстрой рысью, подстегивая вьючную лошадь, следовавшую за ним, чтобы та ускорила шаг. Подъехав ближе, он узнал в гомункулусе, возбужденно чирикавшем что-то на ухо Мадху, того, который был. послан назад, к компании Хазарда. Теперь, когда он сложил крылья, Хейну открылась причина странного поведения уродца: у него были отрезаны руки.

Нет, не полностью отрезаны, понял он, оказавшись в нескольких ярдах от Мадха. Похоже, остались короткие обрубки... нет, не совсем обрубки. Скорее, крохотные отростки, заканчивавшиеся пятью хрупкими косточками. Хейн резко выдохнул, догадавшись, чему стал свидетелем: гомункулус, которому отрубили руки, начал отращивать новую пару. "Упрямых тварей нелегко прикончить",-отметил убийца. Возможно, это стоит запомнить, вдруг пригодится, когда придет день отомстить Мадху.

Однако сейчас гомункулус принес более важные новости.

- Что он говорит? - не выдержал Хейн, пока создание безостановочно чирикало Мадху на ухо.

Индорец не произнес ни слова, дожидаясь окончания монолога искалеченного Сикоракса. Затем он снял тварь с плеча и, открыв седельную сумку позади себя, поместил существо в ее прохладное, темное нутро.

- Хазард поймал его, - тихо произнес Мадх, и имя их преследователя прозвучало как проклятие. - Я не знаю, как, но, боюсь, он может. Хотя бы этого он не прикончил, как предыдущего.

- Предыдущего? - изумленно переспросил Хейн.

- Я посылал одного, чтобы помешать Хазарду покинуть Прандис, но каким-то образом наш друг избавился от него, да и от этого тоже. Мне говорили, что у него нет магических способностей, но, возможно, один из его товарищей более талантлив, чем полагаем мы. Не важно. Он просто покалечил Сикоракса, чтобы похвастаться и напугать нас. Из-за раны гомункулус некоторое время не мог двигаться так же быстро, как Хазард. Однако он догнал их в Нью-Пелле. Очевидно, они добрались дотуда сразу после заката, всего на час отставая от нас, и провели там ночь. Полагаю, сейчас они несутся по пятам.

- И потому мы опять удираем? - язвительно уточнил Хейн.

Совершенно неожиданно Мадх покачал головой.

- Если они настолько близко, нам нужно действовать, времени на подготовку осталось немного.

Ухмыльнувшись, Хейн достал меч и в который уж раз принялся проверять его остроту, не обращая внимания на сумрак, царивший в лесной чаще. - Это именно то, что тебе понадобится, - сухо кивнул Мадх. - Убедись, что выбираешь только свежие, живые побеги, а затем обрубай их у самой земли. Они должны быть гибкими, и только черная ива, никаких других деревьев. Еще понадобится лоза Паркинсона.

Хейн взглянул на своего работодателя так, словно тот сошел с ума, но Мадх уже соскользнул с лошади и направился к вьючной, которую они купили в Нью-Пелле. Путники грузили самый тяжелый багаж на вьючных лошадей, чтобы поменьше утомлять верховых коней. Из седельной сумки, висевшей на боку вороной кобылы, Мадх извлек свой кувшин, котел и небольшую полированную деревянную коробочку, в которой хранился смертоносный корень каханес. Только после этого он поднял глаза и обнаружил, что Хейн все еще сидит в седле, глазея на него.

Шевелись! - прикрикнул он. - У нас очень мало времени, а тебе придется повозиться с ивой и лозой.

Затем, когда Хейн спешился и скрылся среди деревьев, отовсюду начали слетаться гомункулусы, даже раненый Сикоракс выбрался из госпиталя, устроенного в седельной сумке Мадха, и закипела настоящая работа.

9

Ланда Уэллс, министр внутренних дел, туже запахнула стеганый халат, хотя камин в спальне горел достаточно ярко, чтобы прогнать прохладу весеннего утра. Она знала, что ей следовало одеться, приготовиться к работе. Однако Ланда почти слышала зловещее бормотание, раздававшееся на улицах Прандиса.

Марко, ее муж, вышел из ванной, обмотав вокруг талии белое полотенце, а другим вытирая волосы. Там и здесь, запутавшись в волосах на груди, словно драгоценные камни, блестели капли воды. В другой день подобное зрелище целиком захватило бы ее внимание, но сегодня министру было не до того.

- Ты хоть немного поспала? - спросил Марко из-под полотенца, почти полностью скрывавшего его морщинистое лицо.

Ланда расхохоталась, словно подобная возможность показалась ей верхом абсурда. Она пробежалась рукой по жестким, седым волосам и задумалась, на что она должна быть похожа - без сомнения, напуганная, с темными мешками под глазами.

"Наверное, я выгляжу как преступница", - вздохнула она про себя и стала гадать, как отреагируют прочие члены Совета, когда увидят ее сегодня. Впрочем, остальные тоже должны выглядеть так, словно последние два месяца за ними охотились.

- Что тебя тревожит? - не унимался Марко. Он стоял перед ней, держа в руках полотенце, а волосы с сильной проседью забавно топорщились. Ланда улыбнулась и коснулась пальцем ямочки на подбородке. Верный Марко, наивный Марко, как он воспримет известие, если правда все же выйдет наружу?

С реки донеслись крики, и оба они невольно повернулись к окну. Окна находились высоко под потолком, рамы были полностью распахнуты, утренний ветерок играл мягкими складками полотняных занавесок. Вдали текла река Веселая, и там на причале, расположенном ниже моста Правосудия, собралась толпа. Центральная часть моста опиралась на две массивные каменные колонны, возвышавшиеся на восемьдесят футов над водой друг напротив друга на разных берегах, и таким образом по реке беспрепятственно могли проходить любые парусные суда. Восьмидесятифутовый мост Правосудия был одной из самых высоких построек Прандиса и, следовательно, одним из любимейших мест для тех, кто желал покончить счеты с жизнью.