Олег Пискунов - Бастион Духов Страница 43

— Почему ты помогаешь нам? — спросил его Кастрицкий.

— Во первых, извините, что не поздоровался. Во вторых — Путана, огромный привет тебе, моя кисонька. В третьих, определенные круги заинтересованы в том, что бы вы вышли на след истинных хозяев. Но не думайте, что вы — пешки в чей-то игре. Выхода с самого полигона не знают и они. Выход не главное — главное хозяева Бастиона Духов. Опасайтесь, может объявиться новый оператор.

— Как выйти на тебя? — Задал вопрос я.

— Никак, я изредка буду мелькать перед вами, мой представитель — полковник Худыр.

— Саша, как выйти из следующего полигона? — спросила Путана.

Но запись проигнорировала её вопрос.

— Почему нас не прихлопнули сразу? — Спросил гадоид.

— Честное слово, не знаю, может быть, вы просто везунчики, а я вам помогаю, потому что вы спасли меня. Я сам в общем-то не разбираюсь в структуре полигона, я птица среднего полета. Все! — запись исчезла.

— Вот и все, — подъитожила девушка, — хотя кое-что уже прояснилось.

— Я же вам говорил, что захоронение — это всего лишь бутафория, — Кастрицкий чему-то радовался, — было у меня во сне озарение. А ты, Серега, маленькая скотинка, на Земле побазарим обо всем.

Я запереживал, неужели Кастрицкий догадался о моих махинациях, впрочем, пока мне ничего не грозило. А может быть мне остаться на полигоне? И вечно бояться собственной тени? Кто знает. Время расставит точки над «i». Вот только японца жалко, понравился он мне. Ну что ж, вечный памятник он себе заработал, не каждому такое суждено. Невзгоды и неприятности, говорят, закаляют человека. Представляете, как я закалился?

— Ладно, — гадоид подошел к колодцу, — попьем чайку с кровью что ли…

Проявившийся, наконечник говорил своей материализацией о том же — ныряйте в колодец…

гл. 21. Карнай (воспоминания-5)

И сдвинулись горы в порыве злости.

«Месть! Месть!», — кричали они.

От старого пса остались лишь кости

И RU этим действом руководил.

Снившийся мне гость был почти не видимый. Лишь слабо проступали очертания постоянно изменяющего тела. Представьте, как будет выглядеть человек — невидимка в дождливую погоду. Это как будто надувной шарик заполнить водой и засунуть в аквариум. Только мысленно немного размажьте края изображения и вы получите упрощенный внешний вид моего посетителя. Остальные души куда-то исчезли. Я очень испугался и проснулся… Боже мой! Бардак в квартире был абсолютный: люстра валялась на полу, обои упали со стен одним огромным листом, стекла в рамах отсутствовали. Все приснившиеся разрушения — присутствовали и на яву. Слава Спасителю, что хоть этот монстр мне только приснился.

— Нет, червь трупоядный, — голос исходил из-за моей спины, — я пришел наказать тебя. Я, великий Карнай, пришел отомстить за те души, что ты погубил.

Я повернулся и почувствовал, что у меня на затылке зашевелились волосы. Мой ночной кошмар висел в воздухе и слабо поблескивал. Иногда с него срывались небольшие искорки и вонзались в розетку. Я протер глаза, потряс головой и мое видение пропало. Астрального гостя из сна больше не было, да и квартира оказалась в полном порядке. Давно нужно было выбросить этот поганый наконечник, но фраера, как вы знаете, всегда губит жадность…

Самое лучшее средство против кошмаров — это глоток хорошего пойла.

Я протянул руку и с размаху прикончил вчерашнюю бутылку коньяка. Кстати, про коньяк. Во времена моей бурной комсомольской юности, мне посчастливилось посетить Париж через молодежное бюро «Спутник». В то время, СССР бурно переживал сухой закон. Люди буквально погибали в очередях за спиртным. Наступило время таксистов и предприимчивых велосипедистов, торгующих ужасным подобием водки прямо, как говорится с колес. А мы, лучшие комсомольцы юрфака, отправились во Францию. Наш комсорг, Саша Орлик, буквально исходил слюной, проходя мимо роскошных витрин винных магазинов. Мы если честно — тоже. В ту пору, только избранные советские люди могли попробывать, например, семь сортов «Хереса» или попить настоящий коньяк. А не пять советских сортов коньяка, разлитых с одной бочки. Саша очень переживал, что ему нельзя много выпить коньяка, все-таки как никак — комсорг, с наваленной на плечи долей ответственности за наш небольшой коллектив настоящих советских комсомольцев. И вот наконец наступил подходящий момент, наш КГБешный стукачок из преподавательского состава, тайком отправился в варите. Давно старик хотел послюнявить глазами полураздетых французских девиц. Мы же рванули в ближайший ночной бар.

— Мужики, — выстрадано сказал комсорг, — я сам хочу заказать коньяк. Всю жизнь, понимаете ли, мечтал. Только с французским у меня никак.

— О, старик, — сказал я, — проше пареной репы. Подходишь к стойке и говоришь «Плиз la minet». Получаешь бутылку прекрасного коньяка и возвращаешься к нам. Давай бегом.

Комсомольцы заговорщически посмотрели на меня, но я незаметно приложил указательный палец к губам. Они еле-еле здерживали смех.

— А меня поймут? — Спросил Саша.

— Не сомневайся, — успокоил его я, — поймут. Еще как поймут.

Саша подошел к очаровательной барменше у которой от юбочки было лишь одно название. Да и зачем, на мой взгляд такие ножки портить юбкой? На ней наверное и нижнего белья не было. И с гордым видом произнес:

— La minet, плиз.

Француженка покрылась пунцовыми пятнами и под наш дружный хохот отвалила ему огромную оплеуху…

…Конечно же, я прекрасно знал, что ночной кошмар — это совсем не сон. С тех пор, как у меня появился наконечник, такие явления сплошь и рядом преследуют меня. Может быть я и был косвенно виноват в гибели Японии. Теперь я стал бояться ложиться спать, пытаясь пить всякие стимуляторы. Моя жизнь превратилась в ад. Раньше была одна единственная проблема — Кастрицкий. Теперь еще и появился наконечник. Но выкинуть я его уже не мог, так как считал себя его хранителем. Может быть существо из сна по имени Карнай пришло, что бы покарать меня за то, что я превратил в пыль сотни неприкаянных душ? Это месть Властителя, о котором мне говорил во сне магистр? Вопросов много, да что толку — ответов-то нет. Я всегда был счастливчиком в детстве, то есть ловцом неприятностей. Про меня говорили друзья, что со мной опасно переходить на зеленый свет светофора. Когда я повзрослел, перестал притягивать к себе неприятности. Что же, эта чертова способность вернулась ко мне снова? Если так, то это конец моему бизнесу, моим исследованиям. Это опять — нищета и глупость. Может пронесет? От размышлений меня отвлек Малыш Джо. Он притащился ко мне с утра пораньше и принес целую кипу документов.