Илья Твиров - Точка невозвращения Страница 44

И все же Григорий рискнул, попытался проникнуть своими чувствами в пространство охотничьей заимки. Вероятней всего из-за той неспешности, с которой он все это проделывал, его огрели по голове не сразу, а с некоторым запозданием, и этого запоздания Мезенцеву хватило, чтобы понять две основные вещи. Во-первых, никаких охранных систем или пассивной ментально-энергетической защиты не существовало, во всяком случае, Григорий ее не почувствовал, а, во-вторых, в элитном охотничьем логове имелись выжившие. Об этом он и поспешил сообщить командиру, как только пришел в себя и смог членораздельно говорить.

— И противников твоего уровня ты не заметил? — спросил Кондратьев, обдумывая услышанное.

Мезенцев отрицательно помотал головой, счел необходимым объяснить:

— Не заметил, и, скорее всего, их здесь нет. Есть ли они вообще, я не знаю, не понял, но то, что вот уже второй раз меня оглушило, имеет совсем другую природу, нежели целенаправленная атака или ловушка. Это скорее похоже на…, - Григорий несколько секунд подбирал правильное определение, после чего изрек, — это похоже на физический принцип, будто там, на территории базы отдыха действует несколько иная природа, отличная от нашей.

Михаил нехорошо посмотрел в сторону охотничьей заимки, скорчил суровую гримасу.

— Только аномалий нам и не хватало.

— Не все так страшно, там есть живые.

— Ты в этом точно уверен?

— Абсолютно. Я хоть и видел картину мельком, но ручаюсь за свои слова.

Кондратьев кивнул:

— Что ж, раз так, то выдвигаемся.

Как следует проверив вооружение и прочую амуницию, диверсанты двинулись в сторону базы отдыха. И буквально через пару десятков метров Михаил был вынужден остановиться, так как в бинокль смог разглядеть ничто иное как самый настоящий человеческий труп. Несчастный был облачен в камуфляжный костюм, берцы и краповый берет. В правой руке он зажал автомат, левая была неестественным образом выгнута, скорее всего, сломана. Недолго думая, Кондратьев решил осмотреть убиенного, однако это ему ничего существенного не дало. Единственное, что по-настоящему заставляло задуматься, — это глаза несчастного. В них застыл самый настоящий животный страх, и это настораживало.

— Неужто малец пред смертью хвостатого с рогами увидал? — предположил Кондратьев, по обыкновение цинично выразившись.

Григорий мрачной шутки не оценил. Этот труп ему очень не нравился. Видимых телесных повреждений он не имел, если, конечно, не считать перелома руки, полученного, скорее всего, при падении. А раз так, то напрашивался разумный вопрос, что же заставило здорового, крепкого парня уйти в мир иной?

— Эх, — разочарованно вздохнул Михаил, — нам бы сейчас судмедэксперта со всеми его банками-склянками, уж он-то точно установил бы причину смерти…

— А мы сами не сдюжим?

— Не думаю. Слишком много неизвестных в этом уравнении.

Как выяснилось чуть позже, неизвестных в уравнении с каждым шагом лишь прибавлялось. Странных трупов без видимых внешних повреждений на территории заимки имелось в достатке. Похоже, половина батальона охраны полегла здесь, так и не поняв, с кем вела бой. У многих из них боекомплект был опустошен более чем на половину, но смогло ли это поразить неизвестного противника, пока сказать было невозможно.

— У меня от этого места мурашки по коже уже бегают, а это мы еще внутрь не заходили, — честно признался Мезенцев, с опаской поглядывая на мертвых.

Кондратьев был как всегда невозмутим, поэтому вставил нечто дежурное из своего словесного арсенала:

— Привыкай, это наша работа.

Внутри помещений охотничьего VIP-угодья дела обстояли не лучше. Трупов неизвестного происхождения не убавилось, вдобавок совершенно не работала связь и, ко всему прочему, начал сходить с ума компас.

— А вот это уже совсем хреново, — заявил Кондратьев, с удивлением рассматривая вращающуюся туда-сюда двухцветную стрелку. — Не заметил, с какого места началась эта свистопляска?

— Нет. А зачем нам это знать?

— Чтобы определить ширину аномальной зоны. Такого в нормальных условиях не должно происходить, а раз происходит, то твое подозрение о некоторых отклонениях физических законов привычного нам мира все же имеют место быть.

— Катастрофа, — буркнул Мезенцев, и тут же понял, что его реплика чрезвычайно понравилась Кондратьеву.

— Как ты сказал, повтори еще раз?

— Эээ, Катастрофа. Может быть, здесь произошла какая-нибудь катастрофа? Что-то разбилось, взорвалось…, не знаю.

Михаил долго, пристально изучал лицо молодого человека, после чего спросил:

— Интуиция? Ты сейчас свою мысль наобум озвучил?

Мезенцев пожал плечами.

— Не знаю…, не помню.

— Подчас не думать важнее, чем думать.

Что хотел сказать этой таинственной фразой Михаил, Григорий не сообразил. Он вдруг почувствовал, что рядом с ними находится все еще живой человек, и дал об этом условный сигнал Кондратьеву. У стены, в холле таежной гостиницы, под огромной плазменной панелью сидел мужчина в изодранной рубашке, испачканных брюках и еле заметно дрожал. Прямо напротив него на полу лежал весьма фактурный парень в очень, если так можно выразиться, не аппетитном виде. Все его тело было изодрано, исполосовано когтями неизвестного хищника, а само оно покоилось в луже крови.

— Я в оборотней, честно говоря, не верю, — прошептал Мезенцев, разглядывая труп, судя по всему, молодого парня. Скорее всего, он принадлежал группе VIP-туристов, о чем косвенно свидетельствовало то, во что он был одет. Ни к охране, ни к персоналу охотничьей заимки он явно не имел отношения.

— Это не оборотень и не волки, — поспешил успокоить товарища Михаил, — и, вообще, ни одно животное на планете Земля. Это он сам себе сделал, и, поверь мне, лучше бы было иметь дело со зверьем, пусть и с таким экзотичным как ликантроп, чем с ним самим, точнее с той силой, которая заставила его совершить подобное.

Мезенцев недоверчиво еще раз взглянул на труп, потом посмотрел на Кондратьева.

— Уверен, что он сам себе нанес такие повреждения?

— Более чем. Борозды в ширину пальцев, ногти почти все сорваны, на том, что осталось от пальцев, следы кожи и мяса… Однозначно он сам.

— Честно признаться, не хочется тебе верить, но, похоже придется. Гляди, этот еще живой, но какой-то отрешенный.

Сотрудник персонала и впрямь вел себя странно. На разговаривающих в двух шага от него людей он не обратил никакого внимания, все сидел, обхватив руками колени, и еле заметно вздрагивал.

— Плачет? — предположил Мезенцев.

— Пойдем и проверим. Сам-то ты как? Нормально?