Андрей Архипов - Ник Испанец Страница 44

— Здравствуйте, девушка, а как вас зовут?

— Я — Алла, вы что то хотели?

— Я, барышня, очень желал бы, чтоб вы меня прямо тут переодели, в то место, куда я намерен направиться, этот костюм не будет соответствовать обстановке.

— Ну, у нас богатый выбор одежды и снаряжения, я помогу вам.

С помощью миловидной Аллы, он выбрал зимние брюки темно зеленого цвета и черную куртку с капюшоном на суконной подкладке. Так же очень понравился небольшой тактический рюкзачек, который он приобрел немедленно. Затем, в кабинке, он переоделся и вручил ошалевшей продавщице объемистый тюк со старой одеждой.

— Куда я с этим?

— Выбросить, Алла, выбросить. Или можно смело экипировать дворника, все почти новое.

— Ну не знаю, предложу ребятам грузчикам, может возьмут?

— Вы чудо, Аллочка! Дай Бог вам мужа хорошего! Кстати, лопатку еще складную поищите пожалуйста! Может клад поищу сегодня, или червей накопаю в крайнем случае.

После благополучного переодевания, Тимоха направил свои стопы на поиски подходящей харчевни с мясными блюдами, но не удачно. В ресторан не пустил вышибала, тому не понравился камуфляж и рюкзак за спиной, на попытку выдернуть наглеца на улицу и покарать за дерзость, тот трусливо пригрозил вызвать ОМОН, что в его планы не входило совершенно. И тут, внезапно, пришло озарение. Он куда идет, в конце концов? На свалку, с братвой перетереть? Тогда нечего и выдумывать, надо купить в магазине свиной вырезки, хлеба, а как это все приготовить — дело техники. Вместо вырезки взял пятилитровое ведерко сырого маринованного шашлыка, хлеба и двухлитровую бутылку «Спрайта». Потом подумал и прихватил литру водки, заплечный рюкзачок все вместил самым чудным образом. На свалку заходил самым прямым и рациональным маршрутом — через пустующий лагерь Сергеича. Заходил аккуратно, врубив сканер, индикатор на котором горел ровным зеленым цветом, что указывало на отсутствие всяких следящих штучек. Это абсолютно точно говорило только об одном — камеры на свалке стояли не на каждом шагу, а только в отдельных местах. Быстро найдя подходящий ориентир, он выкопал не глубокую яму и сложил туда все не нужное, оставил при себе только счастливый бронник, уже однажды спасший ему жизнь, легкий сканер и «Глок» с запасными обоймами, которых он прихватил аж четыре штуки. Новую закладку упаковал в два пластиковых мусорных мешка, о которых позаботился еще в городе. Блин, жрать охота, мочи нету. Надо бомжей поискать компанию с костром, не все в город свалили на зиму.

По свалке он брел зигзагами, останавливаясь, отдыхая и поглядывая на сканер. По пути попадались группы бродяг, но знакомых там не было, костры были из резиновых скатов и прочей дряни, и чтоб вкушать мясо, пожаренное на подобном дерьме, надо быть реальным бомжарой, со стажем. Он шел петляя между куч с мусором и его оптимизм все сильней таял по мере продвижения. Вот че он сюда поперся, за каким? Тут нельзя просто подвалить и предложить выпить и пообщаться, это азбука. Будут настороженные взгляды и неудобные вопросы. Эх, надо было с собой Хоттаба захватить или Сергеича.

— Кого я вижу, никак сам Рэмбо? Каким сквозняком тебя?

— Игумен? Привет бродяга! Вот скажи еще, что иду я тут, по помойке, а ты навстречу мне, ну чисто случайно!

— Гы… Молодец, сечешь фишку. Тебя с самого начала пасут, притоварить хотели, но хорошо Годзилла увидел, помнишь такого? Тормознул процесс вовремя, а то нас и так тут мало осталось.

— Да как не помнить, хороший парень, позитивные о нем воспоминания. Как рожа у него, зажила?

— А че рожа? Нормально рожа, только на один бок стала перекошена. Он на тебя не в обиде, пока зарастало, он жрать не мог, только хлебный мякиш сосал, так весу сбросил килограмм двадцать, ему полезно. Себя лучше чувствовать стал, водки несет больше теперь.

— Слышь, Игумен, давай пожрем, а? У меня мяса маринованного пять кил с собой есть и водяры литра. Только костер нормальный надо, с дров, чтоб угли были.

— Так это, мы щас, мигом, тут дощечки тарной до черта. Ходи за мной, Ремба, не далеко тут.

Глава 72. Игумен и компания

Они подошли к здоровенному балагану, который с учетом зимних условий был обтянут в два слоя парниковой пленки и отапливался буржуйкой, это было видно по торчащей трубе. В балаган Тимоха отказался заглядывать наотрез, из соображений антисанитарии. Перед мангалом размещалась капитальная жаровня на ножках, замастыренная из самого настоящего сейфа, с которого сняли дверцу. Вокруг жаровни разместилось человек шесть бомжей разной степени потертости и возраста.

— Так, пацаны, у нас гости и просьба не нарываться. У кого в процессе возникнут вопросы к этому человеку, можете их задать сразу Годзилле, или просто на его рожу посмотреть внимательно. И давайте быстренько дощечки тарной организуйте, щас шашлык жарить будем.

Сказав все это, Игумен шустро опрокинул жаровню, вся горящая в ней дрянь жутко задымила и пришлось быстро затаптывать ее в мокрую грязь. Авторитет его чувствовался, двое бродяг быстро сорвались с места и исчезли за кучами. Третий побежал искать толстую алюминиевую проволоку на шампуры, проспонсированные Тимохой двое наиболее прилично одетых, отправились в магазин за дополнительным пойлом и лавашами.

— Ну что, Игумен, как обстановка тут, стреляют?

— Стреляют, мать их, но мы уж привыкли, а кое — кто и волыной обзавелся.

— И что думаешь, есть соображения?

— Разборка идет крупная, ищут кого то, только не ясно кого, сами вроде не знают толком. Не так давно прибился тут один, вроде блатной и в наколках, пытались пробить конкретней — темнить начал, типо в розыске и нам лучше не знать. Но тут подобная шняга не прокатывает, ты же Громыча знаешь?

— Не, не знаю, кто таков, чем знаменит?

— Ооо! Громыч старый каторжанин — шесть ходок, тридцать пять лет сроку за плечами, только мало кто знает, не афиширует особо. Так он этого фуфела синего минут десять послушал, потом пару вопросов задал и все, потерял интерес. Нам потом сказал, что пургомет, верхушек где то нахватался и чтоб аккуратней с ним. На серьезных хатах таких быстро под шконку загоняют, там вранье не проходит. Да и не вел бы он себя так на хате, если только тут, перед нами. Что взять с убогих?

— Лихо он его, Громыч ваш! Закалка чувствуется, старая гвардия.

— А ты как думал? Это не первый, кого он раскатывает на молекулы. Ему только мельком посмотреть на человека, сразу скажет кто по жизни. Первый раз еще при Сталине сел, сучьи войны помнит, мы его бережем как зеницу.

— Мою кандидатуру, значит одобрил?

— А иначе бы не разговаривали.