Герберт Уэллс - Первые люди на Луне (пер. Толстой) Страница 44

„Либо мне пригрезилось, либо, на самом деле вместе с ледяным ветром упала снежинка. А затем, падая подобно снежинке, быстро пролетела к центральным частям Луны какая-то фигурка — маленькое человекообразное насекомое на парашюте.

«Сидевший возле меня большеголовый селенит, видя, что я двигаю головой, точно вижу что-то, протянул вперед свой хоботок — „руку“ и указал на видневшийся очень далеко внизу выступ — небольшую площадку, висевшую в пустоте. Она летела вверх к нам, скорость спуска быстро уменьшалась, через несколько мгновений мы очутились рядом с ней и остановились. Брошенный с шара канат был схвачен, и я очутился внизу на площадке, среди большой толпы селенитов, проталкивавшихся вперед, чтобы увидеть меня.

„Это была удивительная толпа. Я поразился, как различны эти обитатели Луны!

„Казалось, что в этой суетящейся толпе нельзя найти двух сходных между собой существ. Они различались по форме, по размерам, они представляли самые разнообразные вариации общего типа селенитов. Некоторые были очень высокие, другие же сновали между ног своих братьев. Все они казались каким-то гротеском, уродливой карикатурой на человека. У каждого из них что-нибудь было гипертрофировано до уродства: у одного большая правая передняя конечность, похожая на огромную муравьиную лапу; у другого ноги точно ходули; у третьего нос, вытянутый хоботом, и это делало его похожим на человека, если бы не зияющий рот. Форма головы пастухов лунных стад, насекомоподобная (хотя без челюстей и усиков), тоже была очень различна: то широкая и низкая, то узкая и высокая, то на кожистом лбу выдавались рога или другие странные придатки, то раздвоенная с какими-то бакенбардами, с человеческим профилем. В особенности бросалось в глаза уродливое строение черепов. У некоторых черепа были огромные, напоминавшие волдыри, с маленькой лицевой маской. Попадались изумительные экземпляры с микроскопическими головками и пузыристыми телами; фантастические, жидкие существа, служившие как бы основанием для больших трубообразных расширений нижней части лицевой маски. Мне показалось очень странным, что двое или трое из этих волшебных обитателей подземного мира — мира, защищенного огромными пластами от действия Солнца или дождя, — держали в своих щупальцах-руках зонтики — настоящие земные зонтики. Потом я вспомнил о виденном мною парашюте в шахте.

«Эти лунные жители вели себя так же, как человеческая толпа; они толкались и напирали друг на друга, карабкались друг на друга, чтобы взглянуть на меня. С каждой минутой число их увеличивалось, и они все энергичнее напирали на диски моих стражей (Кавор не объясняет, что он подразумевает под словом „диски“), новые призраки выплывали из мрака и поражали меня своим видом. Вскоре меня посадили на носилки, которые подняли сильные носильщики, и понесли среди полумрака через толпу, к отведенным мне на Луне аппартаментам. Мимо меня мелькали глаза, лица, маски, слышался шелест кожи, похожий на шелест крыльев жука, блеяние и похожее на треск кузнечиков щебетание селенитов…»

Повидимому, Кавора поместили «в шестиугольном помещении», где он оставался в течение некоторого времени взаперти. Впоследствии ему была предоставлена некоторая свобода, — почти такая же, какой пользуются люди в цивилизованном городе на Земле. Повидимому, то таинственное существо, которое является правителем и властителем Луны, назначило двух селенитов «с широкими головами», для того чтобы охранять и изучать Кавора и попытаться заговорить с ним. Невероятно, но эти два фантастических насекомых, эти существа другого мира, вскоре стали, сообщаться с Кавором при помощи человеческой речи.

Кавор называет их именами Фи-у и Тзи-пуфф. Фи-у был около пяти футов ростом, с маленькими тонкими ножками в восемнадцать дюймов и небольшими ступнями, как у всех селенитов. На этих ножках покоилось маленькое тело, трепетавшее при каждом ударе сердечного пульса. У него были длинные, мягкие многосуставные руки со щупальцами на конце, шея, состоявшая, как обыкновенно у селенитов, из нескольких суставов, но очень короткая и толстая.

«Его голова, — говорит Кавор, очевидно, намекая на какое-то предыдущее, не дошедшее до нас описание, — обычного лунного типа, но странно видоизмененная. Зияющий рот необыкновенно мал и свисает вниз, лицевая маска состоит почти из одного широкого, плоского носа. На каждой стороне по Маленькому глазу.

„Голова представляет огромный шар, вместо шероховатого кожистого покрова, как у пастухов лунных стад, на лице его тонкая мембрана, через которую можно наблюдать все движения пульсирующего мозга. Это существо с уродливо гипертрофированным мозгом на теле карлика“.

В другом месте Кавор находит, что сзади он похож на Атланта, поддерживающего мир.

Тзи-пуфф, кажется, тоже походил на Фи-у, но у него было очень длинное „лицо“ и, при ясно выраженной гипертрофии мозга, его голова была не круглая, а грушеобразная, узким концом вниз. К услугам Кавора были предоставлены носильщики, кривобокие существа с огромными плечами, паукообразные привратники и скрюченный прислужник.

Метод, с каким Фи-у и Тзи-пуфф приступили к разрешению проблемы языка, был очень остроумен. Они вошли в „шестиугольную клетку“ к Кавору и начали подражать каждому его звуку, даже кашлю. Он, повидимому, очень быстро понял, что они хотят, и начал повторять им слова и называть предметы. Вероятно, процедура была одна и та же. Фи-у слушал, а потом в свою очередь указывал на предмет и повторял слышанное слово. Первое слово, которым он овладел, было слово „мэн“ — человек, второе „муни“ — лунянин, которое Кавор употребил вместо слова „селенит“ для обозначения лунной расы. Уловив нужное слово, Фи-у повторял его Тзи-пуфф, который запоминал без ошибки. Они заучили в первый урок сотню английских имен существительных.

Затем они, повидимому, привели с собой художника, и тот помогал им рисунками и диаграммами, в сравнении с которыми рисунки Кавора казались весьма несовершенными. „Это было, — говорит Кавор, — существо с очень подвижной рукой и строгим взглядом, и рисовал он с невероятной быстротой“.

Из одиннадцатого сообщения, без сомнения, мы уловили только отрывок. Высказав несколько отрывочных мыслей, Кавор продолжает:

„Подробное изложение наших бесед интересно только для лингвистов и отвлекло бы меня в сторону. Кроме того, я сомневаюсь, чтобы мне удалось описать все те способы, к которым мы прибегали, чтобы понять друг друга. Потом перешли к глаголам, — по крайней мере, тем, которые я мог выразить рисунками; некоторые прилагательные оказались легкими для понимания, но зато, когда мы дошли до отвлеченных имен существительных, до предлогов, до тех обычных оборотов речи, при помощи которых столь многое выражается на Земле, я почувствовал себя так, точно нырял в пробковом костюме. И действительно, эти трудности казались непреодолимыми, пока, наконец, на четвертый урок не явился четвертый помощник, существо с огромной, похожей на футбольный мяч головой, мозг которого был приспособлен распутывать сложные аналогии. Он вошел с видом рассеянного человека и споткнулся о стул. В случае затруднения Фи-у и Тзи-пуфф прибегали к самым странным приемам, чтобы обратить внимание этого эксперта: они кричали, били его, кололи, пока, наконец, вопрос не доходил до его сознания. Но зато потом он соображал удивительно быстро. Когда являлась необходимость в мышлении, превосходящем недюжинный разум Фи-у, то прибегали к помощи этого длинноголового селенита, который неизменно передавал свое заключение Тзи-пуфф с тем, чтобы последний сохранил его в своей памяти. Таким образом мы подвигались вперед.