Олег Дивов - Русская Арктика 2050 (сборник) Страница 45

– Пебева, ты покажешь дорогу, и мы отведем тебя к Иду Ерв. Согласен?

Сихиртя перестал баюкать искалеченную руку и посмотрел голубыми глазами на капитана:

– Пебева отведет вас.

– Сам идти сможешь? Мы можем тебя нести.

– Пебева сам пойдет.

Пебева пошел сам. Но недалеко. Уже на лестнице его повело так, что не ухвати его Таманский за капюшон малицы, сихиртя покатился бы вниз.

– Потащу на себе, – сказал Таманский. – Приладим ремнями под мышки и под колени, так, чтобы дорогу видел и мне говорил.

В результате вид у старшего лейтенанта с Пебевой на спине вышел потешный, так что Блинчиков едва сдержал улыбку.

– Как японка, японский бог, – пробурчал Таманский. – Эй, Пебева, удобно тебе?

– Пебева удобно.

– Тогда бегом марш! – скомандовал Арехин, и они побежали туда, куда указал сихиртя и где виднелись горные вершины.

Погода опять менялась. Внезапная оттепель, от которой под ботинками хлюпало, а в воздухе висела мельчайшая водяная взвесь, настолько плотная, что казалось, будто бежишь сквозь воду и можно открыть рот, чтобы собрать ее достаточно для глотка, вновь отступала. Холодные и даже ледяные потоки пронизали слои теплого воздуха, как кинжалы, режущие кожу лица резким градиентом температуры. Почва то застывала до звенящей гулкости, то рассупонивалась, отчего было непросто приноровиться бежать, да еще с человеком на собственном горбу.

Таманский поначалу пытался выбирать места потверже, но на бегу непросто угадать, что встретит подошва – топь или лед. Это самый неприятный период климатических флуктуаций, когда на узком пятачке густо перемешивались два времени года – глухая арктическая зима и угрюмое арктическое лето.

– Танки грязи не боятся, – кинул на бегу Арехин, – они в ней тонут, – и Блинчиков поначалу не понял, к чему относятся слова капитана, и лишь затем разглядел торчащие поодаль покореженные дула и башни, а кое-где из земли, словно выветренные останки доисторических чудовищ, проступали колеса и гусеницы. Это были «Арматы-34», когда-то основной танк арктической группировки, пока такие вот климатические аномалии не сделали не только бесполезным, но и опасным использование тяжелой бронетехники в здешних условиях. Хотелось верить, что экипажи погибших машин успели спастись.

Когда мороз сгустился до такой плотности, что в нем не осталось ни единой прожилки тепла, а почва под ногами забронзовела и гулко отдавала, будто колокол, тундру взломали каменистые выступы, затем они резко сдвинулись, стиснулись, взгромоздились друг на друга, словно огромные ступени, пронизанные глубокими трещинами.

Таманский в пылу быстрого бега не сразу обратил внимание на то, что сихиртя осторожно похлопывает его по плечу.

Государственный департамент США,

Бюро политических и военных проблем

Октябрь 30, 2034

Государственный департамент США заявляет следующее. Народ и правительство США не несет никакой ответственности за деятельность Корпорации будущих поколений, которая по Договору от 2 августа 2022 года приобрела статус экстерриториальности, включая неотъемлемое право собственности на регионы, обозначенные как Южная Калифорния и Большой Сиэтл.

Вместе с тем, согласно указанному Договору, любое покушение на анклавный и экстерриториальный статус Корпорации в США, Индии, Китае, Европейском Союзе и Аргентине будет расцениваться Правительством США как покушение на его территорию с особым статусом управления и пресекаться всеми имеющимися в распоряжении США политическими, экономическими и военными средствами.

Арехин отключил увеличение очков и отполз внутрь пещеры, где за камнями сидели Таманский, Блинчиков и Пебева. Прижав ларингофон к горлу, Арехин сказал так, чтобы ни единый звук не прозвучал под низкими каменными сводами:

– Лагерь Корпорации. Десяток куполов. Много оборудования. Судя по всему, они здесь давно.

Таманский вытянул губы и так же неслышно сделал вид, будто присвистнул. Блинчиков завозился, передвигая автомат на грудь, будто прямо сейчас ему предстояло идти в бой со спецами.

– Что за оборудование?

– Зришь в корень, старлей, – Арехин передал ему снятое изображение на очки.

– Ну, ни хрена себе! Это что – космодром?! – ларингофон не мог передать всю экспрессию Таманского и противно запищал.

– Блинчиков, оборудуй нашего проводника, – кивнул Арехин на сихиртя, который на удивление чувствовал себя гораздо лучше – на щеках проступил румянец, глаза блестели, и казалось, будто Пебеве трудно сдержать кипящую в нем энергию. Даже искалеченную руку он больше не нянчил, а словно и забыл про отсеченную кисть.

– Давно эти люди здесь? – спросил капитан Пебеву.

– Это не люди, – сихиртя удивился, что не слышит собственного голоса, но продолжил: – Это не люди. Много лун назад пришли. Просили показать, где живет Нга Ерв. Шаман говорил – не надо показывать. Много подарков подарили, шамана слушать не стали, показали, где живет Нга Ерв. Пебева показал. Пебева шамана не послушался. Нга Ерв на Пебеву обиделся, – сихиртя показал искалеченную руку. – Нга Ерв всех родственников Пебевы убил.

Снаружи бухнуло, потом все заполнил раздражающий, на грани слышимости писк, словно в ухе поселилась целая туча мошки. Арехин и Таманский поползли к выходу из пещеры. Блинчиков, забыв о приказе находиться с Пебевой, полез вслед за ними.

Увиденное его потрясло. Казалось, он попал на съемки фантастического фильма. Внутри котловины с крутыми обрывами и проплешинами бурого лишайника лежало озеро, идеально круглое, каким не мог быть ни один водоем естественного происхождения. Вода тускло отсвечивала сине-зеленым, и в нее будто добавили молока. Но более интересное находилось вокруг – через равные промежутки вдоль берега возвышались странные сооружения, которые Блинчиков поначалу принял за огромные микроскопы, словно расставленные здесь великанами, и только потом сообразил, что это промышленные лазеры. На дальней от их укрытия стороне к отвесным скалам теснились купола палаток, щитовые домики и серые кубы вакуумных аккумуляторов, соединенных с лазерами толстыми связками кабелей.

Это была мощь. Мощь Корпорации – военная, технологическая, научная. Корпорации, которая просочилась в Арктику, как просачивается таежный гнус в любое отверстие и кусает, кусает, кусает. Кусает огромного медведя, изгоняя топтыгина из его исконного царства. А медведь злится, бьет себя лапами, рвет шерсть, катается по земле, но ничегошеньки не может сделать. Не может. Нет от них спасения.