Ирина Стрелкова - Шах помидорному королю Страница 45

Фомин пожал плечами:

— Кругом болота. Я бы смог, знаю места. Чужому трудновато.

Рудик забрал у Фомина карту, аккуратно сложил.

— Насчет Грини можешь не сомневаться. Он из колонии ушел. — Рудик хотел было вернуть карту Фомину, но передумал. — Однако мне не с руки гоняться за Гриней по здешним болотам. Во-первых, помидоры без меня сгниют. — Рудик коротко хохотнул. — Ну, а во-вторых, может погореть одно дело, поважнее, чем погоня за Гриней. Тут у меня такое наклевывается! Сам не верю. Но газорез из будки Сухарева к моему раскладу подходит. Вовремя ты мне подбросил эту полезную информацию…

Карту района Рудик на всякий случай оставил у себя.

— И дай мне координаты того дружинника. Он может понадобиться.

— Веня Ророкин. Работает на телефонной станции.

— Симпатичное имя! — Рудик поцокал языком. — Веня Ророкин. Очень мне тут у вас нравится.

— Служил в десантных войсках, самбист… — Фомин перечислил все достоинства Ророкина, включая домашний телефон, полагающийся монтеру.

— Ну, а фамилия Юрков тебе что-нибудь говорит? — неожиданно спросил Рудик.

— Юрков? — Фомин напряг память. Нет, совершенно незнакомая фамилия. — А кто это?

— Дом, где я комнату снимаю, знаешь? Жил там когда-то одинокий старик. Сухарев утверждает, что тайну подвалов узнал от соседа-старика.

— И фамилию эту назвал?

— В том-то и дело, что нет. Фамилию Сухарев якобы не помнит. Моя хозяйка сказала, что жил такой старик Юрков и действительно умер незадолго до того, как Сухарева посадили.

— Так, так… — Фомин вдруг вспомнил одинокого старика. — Правильно, Юрков. А дразнили его — Кудыкин. Есть такая поговорка про кудыкину гору.

Фомин сам себе удивлялся. Ну и штуки выкидывает память! То кажется, ты никогда не слышал про Юркова, а то выясняется, что ты его видел собственными глазами возле фабричной столовой. Иной раз снег сгребает или еще что-то делает, но чаще ему просто так наваливали в котелок всего вперемешку — из жалости.

— Понятно, — сказал Рудик. — Городской сумасшедший. На всякий случай не мешает проверить, кто еще жил при Сухареве в этом доме на Эльдорадовской. Можешь поручить это своему общественному помощнику.

«Только не Киселю!» — была первая мысль Фомина. А вторая вогнала его в тоску: «Я же сам — сам! — спровоцировал Киселя отправиться в Нелюшку к изобретателю Чернову. Я думал, что Киселю надо исчезнуть из города, по которому бродит Гриня. Но если Кисель двинет в Нелюшку… — У Фомина мурашки побежали по спине. — Все это одна сторона — Нелюшка, Медвежий овраг, покинутые деревни… Если Кисель двинет в Нелюшку, то уж непременно где-то там повстречает Гриню. Еще одна неожиданность во вкусе путятинского самозваного детектива. Они там повстречаются нос к носу на самой узенькой дорожке!.. — Фомин поймал себя на том, что начинает фантазировать, как Кисель. — Спокойно! — посоветовал он себе. — Вернусь в управление и сразу же позвоню Киселю. Пусть сидит у себя в музее…»

Под конец Рудик заговорил про Ханю:

— Ты им займись посерьезней. Он далеко пойдет… Если милиция не остановит.

— Ханя и у Сухарева был на подхвате, — сказал Фомин. — Перепродавал кое-какую мелочишку из украденного.

— Он мне на свои прошлые заслуги намекнул с первого же знакомства. Словно бы надеялся, что я клюну на Сухарева. А потом несколько раз насчет моих цацек разговор заводил. — Рудик покрутил кулаком, закованным в кольца, словно в золотой кастет. Фомин отметил про себя, что замысловатой печаткой да если съездить по скуле, можно до кости просадить. — А сейчас мы с Ханей помидоры в холодильник отвезли, и он опять насчет золота. Кто-то через него то ли выйдет на меня, то ли не решится… — Рудик помолчал. — Но может, Ханя и врет, цену себе набивает. Ты сам знаешь, как бывает с малолетками. Послушаешь — он хуже старого рецидивиста. Море ему по колено, ничего не боится. А делишки за ним самые мелкопакостные. Хвастал, что ловит в лесу ребят, отбирает ягоды и грибы. У меня, между прочим, увел ящик помидоров. У своего работодателя! Я пока делаю вид, что не заметил. Но иной раз до того охота взять его за шиворот, встряхнуть, выложить ему все, что я про него думаю. Нельзя… у меня роль другая. Мне по моей роли только радоваться, глядя на Ханю. Растить себе смену, способствовать дальнейшему развращению… — Рудик умолк: и без слов ясно.

Фомин ему от души посочувствовал. «Мы сына плохому не учили», — оправдывались родители Хани, когда Фомин беседовал с ними после суда над Сухаревым. Мать в голос убивалась: «Ирод!» Отец на костыле, инвалид от рождения. Фомин им поверил — ничему плохому они сына не учили. А вот помидорный король безусловно оказал на Павла Рыжикова самое вредное влияние — о том и речь!

— Кстати, у вас тут назревают события, — сообщил Рудик, уже прощаясь. — Вчера Ханю крепко избили, его компания готовит ответные меры. Насколько я понял, Ханя привык к тому, что его все боятся, никто не оказывает достойного отпора. А теперь кто-то появился, какие-то «фураги».

Фомину уже приходилось читать про компании подростков, называющих себя «фурагами». А есть еще и «телаги». Одни носят для отличия фуражки, другие — телогрейки. В Путятине пока ни тех, ни других не было. Но мы от моды не отстаем…

В управлении на крыльце Фомин увидел Веню.

— Ждешь? Молодец! Есть поручение!

Обрадованный Веня пошел за Фоминым.

Прежде всего надо было доложить начальству о разговоре с Рудиком Куртикяном. Затем Фомин почти бегом пустился в свой кабинет. Веня не отставал.

В телефонной трубке слышались долгие низкие гудки. Киселя на месте нет. Опять водит по музею важных гостей? Фомин набрал номер телефона, стоящего в вестибюле. Дежурная отозвалась сразу.

— Владимир Александрович ушел.

— Давно?

— Да уже с полчаса…

У Фомина чуть не вырвалось: «Куда его черти понесли?»

— Передайте, пожалуйста, Владимиру Александровичу, что звонили из милиции. По очень важному делу. И срочному. Фомин, скажите, звонил. Он мой номер знает.

После такого сообщения Кисель должен позвонить сразу же, как вернется в музей. Если он, конечно, сегодня туда вернется. Если он не укатил в Нелюшку.

Фомин положил трубку и увидел, что Веня ухмыляется. Ничего, сейчас узнает, что будет работать с Рудиком, и сразу посерьезнеет.

Веня, оказывается, успел побывать в штабе дружины.

— Николай Палыч, есть информация по итогам вашего вчерашнего задания…

Информация оказалась какой-то странной. Приглядываясь к золотым украшениям на девчонках, дружинники не обнаружили новых цацек.

— То есть, — уточнил Ророкин, — девчонки ничего нового друг на дружке не увидели. А уж они не пропустят! По их глазам наблюдать можно — так и зыркают. А вчера — никаких зырканий. Вчера совсем наоборот. Вчера было «шу-шу-шу». По поводу нескольких девчонок, явившихся в дискотеку без всяких цацек. С чего бы вдруг такая скромность? Ну, ладно, одна проговорилась, что кольцо лежало на подоконнике, а потом смотрит — кольца нет, и не нашлось, ни в доме на полу, ни в палисаднике. А у других что случилось?