Александр Фролов - Хроника глобального бреда Страница 45

Но как же тогда себя повести?.. Никто ведь не подскажет. Если бы кто-то заранее, хотя бы несколько лет назад написал о том, что будет на самом деле! Насколько легче было бы сейчас сориентироваться, как пригодился бы такой действительный сценарий действительных событий для руководства своими поступками. Ведь были же умные люди!.. Неужели никто не смог верно осмыслить самое близкое будущее и предупредить о предстоящих опасностях? Мне вот ничего подобного не попадалось: черт знает, что писали и говорили о грядущем, только не то, что надо. Как благодарил бы я теперь такого автора, который вовремя бы все объяснил! Но вот не нашлось его. Сам теперь ломай голову и сходи с ума.

…А ребятам я зря про колонизацию «брякнул»: тоже ведь озаботятся. Павел уже ни о чем не думает — у него все потеряно, а Лешка еще жить надеется! Да и я бы не прочь, только вот как она, жизнь, повернется… может, прямо задницей, а? Тут и так не будешь знать, как пропитание добывать, а еще эти «черти зеленые» припрутся!

Хреновый поворот, ничего не скажешь. Эх, грехи наши тяжкие!..

В каптерке было темно, тихо, огненных зайчиков на стенах почти не видно. Печка прогорала, потянуло холодом; Александр встал, подбросил уголька. Сел на постель, закурил.

Ребята спали; Муська подошла по топчанам, уселась рядом. Гладил ее… мягкая длинная шерсть струилась под пальцами руки, потрескивала искорками.

— Вот так, Муся, — сказал негромко. — Что делать будем, пропадать?.. Ты-то, милаха, не пропадешь! Земля оттает, жучки-червячки всякие к свету вылезут, мышки-норушки; птички прилетят. Будешь охотиться, пищу добывать; потом найдешь уцелевшего кота, заведете с ним котяток. И по фигу вам, что там с людьми творится!.. Будете жить себе, не тужить. Да, Муся?

Пушистая красавица жмурилась, поворачивалась под руку половчее, мурчала. Что ей за дело до людских забот? Орлов снова лег, продолжал думать в тишине:

— В Северной Америке тепло уже… она на широте экватора теперь. Не ниже двадцати, пожалуй — для сибиряка это вообще не мороз! Только и там солнце еще долго по-настоящему не согреет: пыль так и стоит в воздухе. Везде одно и то же, по всей планете!.. Сейчас Южная Америка «дрозда» дает — как раз на севере она. А в Центральной Европе, наверное, так же как у нас: заледенело все, кругом снег, ветер гуляет.

Уж так долго месяцы тянутся — прямо жуть! Вспоминал, как в армии, на втором году, ему казалось, что служба никогда не кончится. Смутно-смутно помнил, что вроде что-то там было раньше: где-то жил, что-то делал; и уже не верилось, что это вправду было — так, случайный сон!.. Казалось, что родился сразу в сапогах, в солдатской «шкуре» с погонами на плечах, и так будет всегда-всегда — что ничего больше и не может быть! Сознанием понимал, что будет, а внутреннее естество отказывалось верить: «Шалишь, брат, ничего не будет!.. Не верь сказкам про какую-то «гражданку»: ты так и умрешь в этих сапогах!»

Когда два года «добил», думал тогда: сколько еще бы смог?.. Ну, год еще — под страхом расстрела. А больше нет, все… стреляйте! Не мог понять, как в тюрьме по двадцать лет сидят? Ни за что бы не стал! Лучше бы на «вышку» пошел… хоть на «колючку» полез, лишь бы не мучиться столько.

Тут еще морока эта с инопланетянами, пропади они пропадом. Вся голова ими забита! Ну зачем о плохом думать, зачем так терзать себя?.. Старался успокоиться:

— Может, зря я все это «нагоняю»: кто их, правда, знает, что у них на уме? Может, и не будет ничего! Что они вдруг заявятся-то, с какого «перепуга»? Чушь какую-то нагородил. Выискался, гляди, ученый — «на дерьме копченый»!.. И правда, тут свихнешься скоро, в этом бункере. Спать надо, пока живые!.. Пошло все к черту, тьфу-тьфу-тьфу.

5

Рана у Павла давно уже зажила; немного похрамывал только, и рубцы от пули остались. Благодарил он Орлова и хвалил:

— Хороший доктор мог из тебя получиться — заботливый и знающий. Почему институт не закончил?

— Знаешь, Паша, — отвечал Александр, — докторов и без меня хватало. Когда поступал в институт, хотел ученым стать, микробиологом. А пока учился, расхотел: понял, в какой рутине все погрязло!

Еще древнегреческие врачи провозглашали: «Лечить не болезнь, а больного!» Наши же современные доктора способны были только с грехом пополам лечить конечные «болячки», не обращая внимания на состояние организма в целом.

Возьмем, например, меня. Я с молодых лет знал, что у меня так называемый синдром Клейнфельтера, когда в каждой клеточке организма «сидит» одна лишняя хромосома — у одного из родителей она не отделилась вовремя, еще перед моим зачатием; у кого, неважно: не винить же мне в этом их! Так произошло случайно, ввиду тяжести голодного военного детства моих отца и матери.

Из-за этого у меня нет детей: мои хромосомы тоже уже не могут разделиться нормальным образом. Это болезнь всего организма и излечить ее невозможно; как говорится, «легче пристрелить»!..

Но давным-давно были синтезированы и могли производиться в любом количестве такие нервные медиаторы — передатчики импульса (их называли питуитринами), которые регулируют взаимодействие срединных структур головного мозга: таламуса, гипоталамуса и гипофиза. Искусственным введением питуитринов в организм можно отладить коллективную работу мозговых регуляторов обмена веществ таким образом, чтобы ликвидировать возникновение вторичных проявлений болезни — артериальной гипертониии, ожирения, сахарного диабета, например… или даже избежать их появления!

Такие вот отвратительные вторичные осложнения, часто ведущие к инвалидности и ранней смерти, ожидают каждого с подобным синдромом. Это из-за войны стало не до болезней, но я же чувствую, как возрастает содержание сахара в моей крови!

И в чем же было дело?.. Применяли бы питуитрины раньше, загодя. А наши доктора просто не знали, как их применять! В отличие от западного — хорошо подготовленного — клинициста, наша малограмотная участковая врачиха могла грохнуться в обморок, стоило только произнести при ней такое «ругательство»! Питуитрины использовали лишь в акушерстве в качестве веществ, усиливающих родовую деятельность, и все.

Попробовал бы кто-нибудь пробиться на прием к специалисту, знающему толк в гормональной терапии! Прежде он сдох бы в очередях, вьющихся по зачуханной поликлинике, так и не сдав до конца бесчисленные и бесполезные анализы. Всю кровь его выпили бы, все нервы вымотали!.. А дело тем бы и кончилось. Пациента лечили бы от вторичных взрослых недугов, причем от каждого по отдельности, даже не понимая, что все они взаимосвязаны, а исходная причина их лежит в далеком-далеком детстве!

Если бы каждого новорожденного обследовали на предмет нормы в гормональном балансе, да следили бы потом за ним всю долгую жизнь пациента, вовремя корректируя питуитринами, а по необходимости и гормонами конечных желез внутренней секреции, то наш любимый гражданин не становился бы уже к пятидесяти годам ходячей «энциклопедией» болезней, а к шестидесяти — дряхлой развалиной. Как можно было жить, если мужчина в России едва-едва дотягивал до пенсии?!..