Геннадий Александровский - Искатель. 2011. Выпуск № 12 Страница 45

— Рон? — с обычным раздражением отозвалась Дорит. — Он еще не вернулся.

Продолжать она не стала, а Беркович не стал спрашивать, почему и где задержался Рон. Происшествие? Срочное вскрытие?

Он набрал номер Хана на мобильном.

— Борис! — знакомый голос звучал обрадовано. — Наконец! Жду твоего звонка с восьми, не ухожу домой, терпение лопается. Если есть что показать, тащи, я в лаборатории.

— Не понял, — опешил Беркович. — Ждешь моего звонка? Здесь? Почему?

— Индукция, дорогой Шерлок, — хмыкнул Хан. — Ты отправил группу на поиски некоего предмета. Это было в половине восьмого, когда я собирался домой. Значит, ты предполагал что-то найти. Найдя, отправил бы предмет на экспертизу, верно?

— А если бы не нашел?

— Но ты… не ты, а Кармон с Кашенилем — нашли ведь. Сообщение я увидел, когда начал вторично собираться домой. Полчаса назад. Насколько я понял, нашли не сам предмет, а его фотографию. Неси, чего ждешь?

— Я не жду, — сказал Беркович, входя в лабораторию. — Говорил с тобой по дороге. Глянь-ка на файл, я его только что сбросил на твой адрес.

Щелкнув несколько раз мышью, Хан приблизил изображение и несколько минут молча рассматривал картинку.

— Что тебе сказать? — протянул он. — Обработки чем бы то ни было не вижу. Структура камешка более рыхлая, чем у более поздних. Видишь зародыш головы? Как у Голема в голливудском фильме. А это зародыш руки. Почему он не сфотографировал камень с разных сторон? — задал Хан тот же вопрос, что приходил в голову Берковичу.

— Извини, — сказал старший инспектор, — он не знал, что это пригодится следствию.

— Спасибо, что догадался сфотографировать. Твой вывод?

— Камень появился пятого апреля. В тот день в кресле Альтермана выпал винт из подлокотника, стало неудобно сидеть, что-то давило в спину. Кресло было старым, его давно хотели заменить, и Натан не стал разбираться в причинах поломки. Иначе сам нашел бы куклу. В тот же день они купили другое кресло, а старое вынесли во двор, откуда его и взял сосед. Исправил, что мог, а в спинке обнаружил полость и в ней камень.

— Полость, говоришь? — переспросил Хан. — По форме камня?

— Старик не обратил внимания.

— Вывод? — повторил вопрос эксперт.

— Это вторая кукла в серии. Между Мариной и Кимом. Или даже третья, если первой считать горку песка. Я сомневался, включать ли песок в последовательность. Теперь у нет сомнений — это звенья одной цепи.

Он поморщился, произнеся эту фразу: получилось слишком по-книжному. Звенья одной цепи. Фу. Дурной вкус. Впрочем, по сути верно.

— Посмотрим. — Хан одну за другой вывел на экран изображения всех кукол, включая Фредди Крюгера. — Последовательность очевидна, да. А если и песок считать… Жаль, мы не знаем, каким был его химический состав. Возможно, примесей столько же, сколько в камнях, но сейчас не скажешь. Кстати, в каждом из следующих камней больше примесей. Ничего особенного, обычные примеси, но их становится больше, хотя и незначительно.

— Ты не говорил об этом, — недовольно сказал Беркович.

— Мои ребята получили результат вечером, час назад я отправил отчет на твою почту, ты, вероятно, еще не видел, — невозмутимо отозвался Хан.

— И больше всего примесей…

— У Фредди Крюгера. Этот уродец тоже имеет мало примесей, судя по структуре. Если бы Меир сильно по нему стукнул, камень распался бы на части или вовсе рассыпался бы. Остальные — нет. Вывод?

— Ты и сам его сделал, — буркнул Беркович. — Химическая эволюция.

— И эволюция формы, — кивнул Хан. — Сначала структурная организованность равна нулю. Второй этап: химически более сложная структура, а форма только начинает походить на куклу. Как зародыш в утробе матери. Третья кукла с одной ногой и одной рукой, но сомневаться не приходится, это не просто выступы в камне, это именно рука и нога. И голова, конечно. И так до Фредди Крюгера, который тоже не совершенство, особенно с ножами-конечностями…

— Помнишь, какой была рана на шее Натана?

— Борис, — с легким раздражением сказал Хан. — Мы это обсуждали сто тридцать два раза.

— Ты считал?

— Не иронизируй. Что ты заметил такого, чего не видел раньше и что прошло мимо моего внимания?

— Все мы видели, — с досадой сказал Беркович. — Альтерман лежал на диване и, видимо, спал или дремал, так? Убийца с силой ударил его по шее ногой Фредди Крюгера, нанеся довольно глубокую, но не смертельную, рану, и сломав шейный позвонок, что и привело к смерти. Куклу он уронил, и она скатилась на пол, где ее и нашли.

— Да-да, — нетерпеливо сказал Хан. — И дальше что?

— Удар был нанесен сверху вниз.

— Верно. По шее не полоснули, а ударили, разорвав, а не прорезав кожу.

— А теперь скажи: какой был бы эффект, если бы кукла находилась не в руке убийцы, а упала на Альтермана, скажем, с высоты двух или двух с половиной метров?

— Кто-то влез под потолок… — с иронией начал Хан и осекся, увидев выражение нетерпения на лице Берковича.

— Я просто спрашиваю: если кукла упала на Альтермана…

Хан пожал плечами.

— Если с относительно большой высоты, то результат был бы тот же.

— Двух метров хватит?

— Сейчас… — Хан взял лежавший на столе микрокалькулятор и нажал на несколько кнопок. Увидев результат вычисления, кивнул. — Да, при падении камня массой около полутора килограммов с высоты двух метров…

— Теперь понимаешь? Вспомни еще, что на Крюгере не было отпечатков. И что комната была заперта. И что в тот момент Натан находился в состоянии, промежуточном между сном и бодрствованием, когда мозг работает в своеобразном режиме. В таком состоянии человек может услышать голоса, почувствовать прикосновение руки призрака…

— И что?

— Натан хотел сделать дочери на бат-мицву удивительный подарок. Куклу, какой не было ни у кого и никогда.

— Ты можешь без загадок, Борис? — сердито сказал Хан.

— Извини, — Беркович поднялся и хлопнул друга по плечу. — Сначала я должен поговорить с Вайнштоком, поставить над «i» последние точки. А потом, как Эркюль Пуаро, я соберу всех участников…

— В том числе убийцу?

— В том числе убийцу, — повторил Беркович.

— Вообще-то, — сказал Хан, — первый час ночи. Не очень удобное время для звонка. Вайншток, скорее всего, уже спит.

— Вряд ли, — Беркович пошел к двери и сказал, стоя на пороге. — Во-первых, он сова и часто работает по ночам. Во-вторых, он ждет, нашли ли мы кресло. В-третьих, я не собираюсь ему звонить — я к нему поеду.

Он припарковал машину на стоянке в соседнем дворе — ближе не нашлось места, — и медленно поднялся по лестнице, обдумывая каждое слово предстоявшего разговора. Прежде чем позвонить в дверь, Беркович прислушался — в гостиной кто-то довольно громко разговаривал. Слов не разобрать, голос был мужским — похоже, говорил Вайншток. Женского голоса — Марии — слышно не было. Или она отвечала тихо, или Вайншток говорил по телефону. Несколько слов Беркович, как ему показалось, все же расслышал: «функционал», а потом «конечно, это…» и «я сам понимаю!». Что понимал Вайншток, Беркович не узнал, потому что голос смолк и в квартире стало тихо.