Роберт Силверберг - Маски времени (сборник) Страница 45

На берегу он снял одежду и высушил ее с помощью лучемета, установив его на небольшую мощность. Уже наступила ночь. Он с удовольствием бы принял приглашение в какое-нибудь селение сулидоров, но ни один гостеприимный хозяин не появился. Пришлось спать под кустом.

Следующий день был более теплым и менее туманным. Гандерсен двинулся в путь полный опасений, не остановит ли его вновь какое-нибудь непредвиденное препятствие и не потеряет ли он опять несколько часов впустую, но на пути попадались лишь незначительные ручейки и речушки. Местность в этих краях была неровной, складчатой, словно две гигантских руки, одна с севера, а другая с юга, сдавили планету. Преодолевая одну возвышенность за другой, Гандерсен взбирался все выше, поскольку местность постоянно поднималась, а над ней возносилась ввысь Гора Возрождения.

Вскоре после полудня он заметил, что идущие с востока на запад складки местности как бы свернули под углом и шли теперь с юга на север, выходя на широкий округлый луг, поросший травой, но без деревьев. Там паслись огромные стада больших северных животных, названий которых Гандерсен даже не знал. Здесь водилось всего четыре или пять видов — одни горбатые, с тяжелыми копытами, напоминавшие неудачное подобие коровы, другие похожие на газелей-переростков, и еще несколько пород. Однако число представителей каждого вида исчислялось сотнями и тысячами. Дальше к востоку, у самого края поляны, Гандерсен увидел небольшую группу охотившихся сулидоров, которые окружали одно из животных.

Он снова услышал гудение пролетающей машины.

Самолетик, появившийся накануне, возвращался и летел очень низко, почти над самой головой. Гандерсен инстинктивно бросился на землю, надеясь, что его не заметят. Животные вокруг него беспокоились, но не убегали. Самолет пошел на посадку примерно в километре к северу. Он подумал, что это, наверное, Сина хочет его найти, прежде чем он отдаст себя в лапы сулидоров на Горе Возрождения. Однако он ошибался. Из машины начали выходить туристы Ван Бенекера.

Гандерсен отполз за холмик, поросший жесткой травой, и там спрятался в зарослях. Он не мог примириться с мыслью, что мог бы встретить их сейчас, на этом этапе своего паломничества, когда он уже освободился от многих черт личности прежнего Гандерсена.

Он наблюдал за туристами.

Они подходили к животным, фотографировали их, и даже осмеливались дотрагиваться до тех, которые казались им наиболее дружелюбными. Гандерсен слышал голоса и смех туристов, пронзительно звучавшие в царящей вокруг тишине. Он слышал также голос Ван Бенекера, который что-то объяснял. До него долетали отдельные слова, столь же бессмысленные, как и бред Курца. Девять человек, ходивших по лугу, казались Гандерсену столь же чужими, как сулидоры. А может быть, даже еще более чужими. Он осознавал, что в течение нескольких туманных, холодных дней путешествия в одиночку в нем произошли перемены, которых он сам еще не понимал. Он чувствовал, что его душа освободилась от гнета, что он стал человеком во всех отношениях более простым, более естественным, а вместе с тем и более сложным.

Час, а может быть, и больше, он ждал в укрытии, пока туристы не закончат осматривать луг и не вернутся в машину. Что дальше? Отвезет ли их Ван Бенекер на север, чтобы они могли посмотреть, что происходит на Горе Возрождения? Нет. Нет. Это невозможно. Ван Бенекер, как каждый приличный землянин, боялся всей этой истории с повторными рождениями, и не посмел бы забираться в те таинственные края.

Однако самолетик полетел на север.

Гандерсен начал в отчаянии кричать, чтобы они возвращались. Маленькая блестящая машина, будто услышав его, развернулась, набирая высоту. Наверное, Ван Бенекер пытался просто поймать ветер, дувший сзади. Значит, экскурсия закончилась. Гандерсен смотрел, как самолет пролетает прямо над ним и исчезает в тумане. Он облегченно вздохнул и двинулся вперед, пугая животных громкими криками радости.

Казалось, все препятствия уже остались позади. Гандерсен пересек долину, без труда справился с заснеженным уступом, перебрался через неглубокий поток, сократил путь, идя наперерез через лес. Он ритмично шагал, не обращая внимания на холод, туман, необходимость преодолевать возвышенности или усталость. Он был в прекрасной форме. Когда он спал, сон его был здоровым и крепким; когда искал еду в дополнение к своим концентратам, находил то, что было нужно; когда решал преодолеть какое-то препятствие, преодолевал его. Все окружающее излучало такое спокойствие, что он порой совершал невероятные вещи. Он испытывал сам себя, проверяя границы своей выносливости, приближаясь к ним и переходя их при малейшей возможности.

На этом этапе своего путешествия он был совершенно один. Лишь иногда он видел следы сулидоров на замерзшем снегу, покрывавшем большую часть местности, но ни одного не встретил. Самолет больше не возвращался. Сон его тоже был спокоен. Призрак Курца, мучивший его последнее время, исчез, и ему снились лишь пустые абстракции, которые забывались сразу же по пробуждении.

Он понятия не имел, сколько дней прошло со смерти Седрика Каллена. Время шло само по себе. Он не ощущал ни нетерпения, ни усталости, ни желания, чтобы все это поскорее закончилось. Поэтому для него было некоторой неожиданностью, когда он оказался на гладком каменном выступе шириной метров тридцать, над которым нависала стена ледяных сосулек; он посмотрел вверх и понял, что начал подниматься на Гору Возрождения.

Глава пятнадцатая

Издали казалось, что гора возвышается над туманной равниной единым мощным монолитом. Но теперь, находясь у ее подножия, Гандерсен заметил, что она состоит как бы из слоев розового камня, лежащих один на другом. Величественная вершина горы, которая, как он знал, уходила ввысь на тысячи метров, скрывалась в тумане, и он видел лишь необъятное подножие.

Подниматься было легко. Справа и слева тянулись отвесные скалы, заостренные камни, хрупкие каменные мостики, связывавшие один уступ с другим; но среди скал вела крутая тропинка явно естественною происхождения, которая позволяла Гандерсену взбираться вверх. На дороге лежали кучи помета нилдоров, подтверждавшие, что он на правильном пути. Он не мог себе представить, чтобы гигантские создания могли подниматься в гору каким-то иным путем. Даже для сулидора все эти обрывы и пропасти были бы серьезным испытанием.

Мунзоры со стрекотанием скакали с уступа на уступ или мягкими шагами ходили над ужасающей бездной по протянувшимся над ней лианам. Похожие на коз животные, белые с ромбовидными черными пятнами, большими прыжками мчались вверх по склону горы, и их громкий рев отдавался гулким эхом.