Натали О'Найт - Кровавые луны Альбы (Шестое Айденское странствие) Страница 45

Они выехали на опушку леса. Еще не совсем стемнело, и Блейду не по душе было становиться на ночлег в такой близости от Дру Тала. Однако перевесили иные соображения: Дик явно устал и нуждался в отдыхе. И им пора было поговорить.

Странник придержал коня, спрыгнув на землю и по-хозяйски огляделся по сторонам. Место для стоянки показалось ему удачным: сухой пригорок с мягкой травой, вокруг достаточно валежника для костра. И, похоже, откуда-то слева доносилось журчание ручья.

Обернувшись, он протянул Дику руки, чтобы снять мальчишку с седла. ^

- Как тебе тут? Неплохое местечко, да? - Голос его прозвучал не слишком уверенно, как он того и боялся, и Блейд поспешил широко улыбнуться, чтобы скрыть неловкость.

Однако мальчик, похоже, ощутил это. Смерив отца долгим взглядом серых глаз, он, ухватившись за луку седла, ловким скользящим движением соскочил на землю с другой стороны.

Странник подавил внезапно вспыхнувшее раздражение. Дик совсем еще ребенок! И ему очень много пришлось пережить за последние дни... Не удивительно, что он так дичится.

Привязав коня, Блейд обернулся, ища глазами мальчика.

Тот стоял в нескольких шагах, по-прежнему не спуская с отца непонятного, тревожащего взгляда. Блейд едва ли не поежился; он не мог уже и припомнить, когда в последний раз ощущал себя настолько неуверенно. Неужели и он был таким в детстве?.. Как бы то ни было, он совершенно не представлял себе, как вести себя с сыном.

Порывшись в седельной сумке, он достал сверток с припасами и флягу.

- Ты не хочешь набрать валежника для костра? - обратился он к Дику.

Несколько секунд мальчик стоял неподвижно, так что Блейд уже хотел было повторить вопрос; затем внезапно кивнул и скрылся во тьме. Блейд замер, глядя ему вслед.

У него не было никакого опыта в общении с пареньками такого возраста, но он и представить себе не мог, что это будет настолько сложно. Мальчик не просто был полон скрытой враждебности; Блейда не покидало чувство, что в сознании семилетнего ребенка роятся вопросы и строятся планы под стать взрослому. И, хотя неприятно ему было признаться в этом, холодные стальные глаза мальчика пугали его. Как ни старался, он не мог найти в нем ничего своего.

Дик вскоре вернулся с полной охапкой сухих веток, свалил их к ногам отца и вновь исчез во тьме. Пожав плечами, Блейд начал разводить огонь.

Он подумал, насколько это разумно при данных обстоятельствах... Должно быть, не очень... Они были слишком уязвимы, чтобы привлекать к себе внимание. Но - странник чувствовал это инстинктивно - без костра сегодня не обойтись. Только тепло очага могло растопить лед в глазах его сына. Только близость людей, оказавшихся во тьме, в одиночестве, приободренных и сплоченных волшебством костра... Если сегодня он не сумеет разбить барьер между ними, сделать это не удастся уже никогда.

К счастью, среди прочих пожитков Саталы обнаружилась и трутница. Поистине, ее седельная сумка оказалась бесценным сокровищем для путников! На миг у Блейда мелькнула мысль, что он не чувствует уже ни малейших угрызений совести и не вспоминает ни о чем, пользуясь вещами покойной жрицы... Мысль мелькнула, но тут же исчезла; он все же предпочитал не задерживаться на ней.

Мальчик возвращался к костру еще дважды, каждый раз притаскивая хвороста и веток. Блейд нарочно не стал помогать ему; ощутить свою полезность, должно быть, очень важно для мальчишки. Пусть он видит, что отец воспринимает его как равного.

Наконец он сказал:

- Этого достаточно. Дик. Садись, поешь.

Прежняя неловкость ушла; теперь он больше не чувствовал себя, как актер, впервые вышедший на сцену. Но и о чем говорить дальше - не знал.

Он смотрел, как ест мальчик. Аккуратно, не жадно, - должно быть, у друсов ему не пришлось голодать. Тонкими пальцами Дик отламывал куски лепешки, клал их в рот, пережевывал без всякого аппетита, запивал водой.

- Почему ты не ешь мясо? - спросил его Блейд. - И вот еще фрукты, и сыр... бери!

Дик отломил еще кусок хлеба; слов отца он как бы и не слышал. Блейд сдавленно вздохнул. Больше всего ему сейчас хотелось бы лечь и заснуть, забыв обо всех проблемах, обо всем, что случилось с ним за последние дни. Искушение было велико, и он почти поддался ему. Но, взглянув на худое, с запавшими щеками, не по годам серьезное лицо сына, ожесточенно жевавшего сухой хлеб, он ощутил такую тяжесть на душе, что стало ясно: все равно не уснуть, как ни старайся. Перед ним был его сын... Его долг! Он не мог скрыться от этого.

- Нам нужно поговорить. Дик, - сказал он негромко.

Мальчик на миг поднял голову. Уже совсем стемнело. Костер бросал золотистые отблески на его лицо, и Блейду показалось, сын хочет что-то сказать... но Дик хранил молчание.

На секунду его охватило головокружение, словно он готовился прыгнуть в воду со скалы, даже не зная, какая глубина ждет в этом месте. И все же он решился.

- Я очень виноват перед тобой, Дик.

Тот вновь вскинул голову. Расплавленным серебром блеснули в свете костра глаза.

- Я хочу спать, - угрюмо пробурчал мальчик. Что-то, тем не менее, говорило Блейду, что это лишь защитная реакция и ребенок готов уступить. Он ободряюще усмехнулся, хоть и не был уверен, что во тьме тот увидит улыбку.

- Я знаю. Я тоже очень устал, И все же... у нас с тобой не так много времени.

- Перед тем, как ты уйдешь и опять бросишь меня? - В голосе Дика не было детской обиды, лишь взрослая всепонимающая тоска. Блейд почти физически ощутил его отчаяние.

Он попытался представить, каково пришлось этому ребенку, с малых лет оторванному от матери, не знающему отца, лишенному даже родного очага... С первых своих дней он был обречен на скитания, на жизнь в чужих, пусть и радушных, но все же чужих домах. Мучительное ощущение собственной ненужности?.. Заброшенность?.. Вечные сомнения?..

Блейду сделалось не по себе, когда он осознал все это. Да хоть помнит ли Дик лицо матери?! Нет, какими бы причинами ни руководствовалась Талин, он не мог найти ей оправдания.

Взглядом, полным жалости, он посмотрел на сына. Тот сидел, сжавшись в комочек, обнимая острые коленки руками, словно в ожидании удара.

- Тебе так плохо пришлось, малыш?

Не поднимая головы, мальчик ответил:

- Да нет... Ничего. Сначала я жил в Крэгхеде. Дядюшка Сильво добрый... Он со мной играл... Я думал сперва, они мои родители, но он мне потом все объяснил... - Дик смолк надолго, вспоминая. Должно быть, рассказ Сильво перевернул для мальчика весь мир, нарушил жизненные устои, стал потрясением, выдержать которое оказалось почти невозможно...

- Ты там чему-то учился? - Блейд был готов говорить о чем угодно, лишь бы прервать тягостное молчание.