Вячеслав Пальман - «На суше и на море» - 71. Фантастика Страница 45

Тяжелым всплеском хвоста Гарри поворачивает вниз, в глубину. Ему хватит минуты — лишь бы не меньше… Медленно сгущается темнота. Как пресс, сжимает тело давление. На сколько дельфин может задержать дыхание?… Темнота сомкнулась над Гарри. Вода сдавила его, как угольный пласт. И почему-то нет страха. Вниз, и еще вниз, вниз…

Когда давление стало невыносимым, когда оно втиснуло плавники в тело и вдавило глаза в орбиты, Гарри с силой вдохнул в себя водяную струю. Он даже не почувствовал боли — только резкий толчок в сердце. Он повис в глубине — с легкими, изодранными в клочья.

Грешнов Михаил Николаевич. Родился в 1916 году в Ростовской области, окончил Краснодарский педагогический институт. Долгое время работал сельским учителем, директором средней школы. Начал публиковаться в конце 50-х годов в местных издательствах. Главная тема его первых рассказов и очерков — жизнь советской деревни. Потом автор пробует силы в жанре научной фантастики. Всего им опубликовано свыше 60 рассказов, очерков, повестей и статей, в том числе четыре сборника: «Три встречи» (1962), «Обратная связь» (1967), «Все начиналось…» (1968), «Лабинские новеллы» (1969). В нашем альманахе печатался в выпуске 1967-68 годов. В настоящее время работает над второй книгой «Лабинских новелл» и новым сборником фантастических рассказов.

Илья Верин

НЕВИДАННАЯ ЭНЕРГИЯ ГЛУБИН

Стряхнув с обложки книги пыль, невесть как появившуюся за стеклами стеллажа, и открыв книгу на странице, отмеченной уже пожелтевшей закладкой, я прочел: «Что бы Вы сказали о человеке, который, живя в лесу и спокойно взирая на то, как гниет сухостой и валежник, привозил бы из города, для использования в своих печах, спальные гарнитуры? Вот так вело себя человечество на земле до овладения главной энергией».

Автору этой книги было всего 20 лет, когда он написал эти строки. Но уже тогда чувствовалось, что он человек не без характера. Вновь прочесть эту фразу из старой книги побудил меня звонок шефа. Автор книги был его идейным противником. Шеф много лет воевал против теории Главной энергии, созданной этим ученым.

Через два часа я должен ехать на Камчатку. Там вдруг вновь заговорил вулкан, а, по теории шефа, он должен был умолкнуть навеки. В то же время автор противоположной теории главной энергии считал, что мы используем эту энергию еще недостаточно и поэтому вулканы будут время от времени действовать.

По телефону шеф сказал, что решил тоже ехать и посмотреть на вулкан. Откровенно говоря, это меня огорчило. Я, было, надеялся отдохнуть от его опеки. Хорошо еще, что едем мы не вместе.

Последний год я добирался до Камчатки только самолетом. Но на этот раз врачи рекомендовали мне ехать поездом. Скорые поезда шли до Хабаровска уже только три дня, и я решился.

Когда в купе поезда собираются четыре совершенно незнакомых человека, они очень быстро начинают вести себя так, будто бы они были закадычными друзьями уже многие годы. Самые сокровенные мысли могут быть рассказаны случайному попутчику. Так было и тогда, когда поезда двигались с черепашьей скоростью, и теперь, когда они ходят быстрее самолета 20 — 30-летней давности. Однако в купе поезда пассажиры откровенны, а в самолете — нет. Меня давно занимает этот вопрос. Но чего-либо разумного я придумать так и не смог.

И на сей раз я услышал в поезде много интересного, не говоря уже о стечении обстоятельств, которые…

В купе я пришел первым. За мной молодая женщина, а через несколько минут неожиданно появился мой шеф — Лев Дмитриевич. Увидя меня, он развел руками, и мы дружно рассмеялись. Женщина удивленно посмотрела на нас.

Указав глазами на четвертую. Пустующую полку, шеф сказал:

— Если четвертым пассажиром окажется моя теща, я нисколько не удивлюсь.

— Почему именно теща? — спросила соседка. На ее вопрос решил ответить я и заодно объяснить причину нашего неожиданного бурного веселья.

— Видите ли, я купил билет за десять дней, а Лев Дмитриевич час назад пошел его доставать. Поэтому, когда он появился в нашем купе, мы не могли не рассмеяться.

Женщина сняла пальто, но почему-то оставила шляпу с черной старомодной вуалью, которая прикрывала ее лицо.

— А чему тут удивляться? — сказала женщина. — Обычное совпадение.

— Что значит обычное? — возразил Лев Дмитриевич. — Я мог вообще не достать билета на поезд, а вероятность того, что попаду в это же купе, вообще не больше одной сотой.

— О какой вероятности вы говорите?

— О самой обычной, математической.

— Я думаю, что совершенно бессмысленно применять законы известной нам сейчас теории вероятностей к жизненным ситуациям. Теория вероятностей — это наука о независимых, абсолютно случайных явлениях. В жизни же все связано и все обусловлено.

— Это каким же образом? — спросил я соседку. Она тем же невозмутимым тоном продолжала:

— Вот, например, в вашем случае кассир мог оказаться под влиянием мысли человека, знающего номер нашего вагона и вашего места.

— Простите, но в телепатию я не верю. Это мистика, — отрезал шеф.

Соседка как ни в чем не бывало ответила:

— В то, что сейчас называют телепатией, и нельзя верить. Это набор фантастических измышлений или выводов из недобросовестно выполненных опытов. А зачастую — просто шарлатанство. Но отсюда вовсе не следует, что мы уже все знаем о влиянии людей друг на друга.

В это время поезд тронулся, и мы как по команде посмотрели на оставшееся пустым четвертое место. Первой заговорила соседка.

— Я не знаю ничего определенного о нашем соседе, но он должен быть мужчиной и будет догонять поезд. Ему почему-то надо обязательно приехать поездом, — как-то задумчиво закончила она. — Кроме того, судя по всему, вы оба географы.

Мы переглянулись: не хватало еще ехать три дня в компании с ненормальным человеком. Но женщина быстро поняла наши мысли. Уже другим тоном, чем-то напоминающим голос матери, успокаивающей ребенка, она сказала:

— Для того чтобы вы лучше поняли меня, я, если хотите, расскажу вам об одной истории. В ней все верно, даже имена.

— Что же, — сказал шеф, — география — это землеописание. Надеюсь, действие произошло на Земле?

— Не вполне, — загадочно улыбнулась соседка. — События, о которых я рассказываю, начались в Ленинграде. Конференц-зал Ленинградского университета был полон. Стояли в простенках, сидели на окнах. Шла лекция профессора Позднева.