Любен Дилов - Упущенный шанс Страница 45

На пороге стояла высокая сногсшибательная красотка с черными распущенными волосами. От изумления он не сразу догадался отступить в сторону, чтобы она могла войти. Давая ему возможность самому исправить эту ошибку, она ласково окинула его чуть смущенным взглядом миндалевидных темных глаз. Наконец он освободил проход, даже не вспомнив, что еще минуту назад собирался отправить ее восвояси.

- Прошу вас!

Она вошла в квартиру такой царственной походкой, как будто входила в свои королевские покои. Гордая осанка придавала ей величественный вид. Женщина была почти одного с ним роста, с грациозной, словно выточенной искусным мастером фигурой и изящной головкой, венчавшей тонкую шейку. У нее было смуглое лицо египетской принцессы, какой-нибудь принцессы из Амарна, а гордым и неприступным видом она напомнила ему о северной королеве с большой грудью.

Значит, они там что-то напутали, даром что с компьютерами работают, а посылают совсем других женщин.

Прекрасный повод выставить ее за дверь, да еще и устроить скандал этим молодчикам из ДУПСа. А потом можно будет и карты свои раскрыть.

Тем временем она дошла до середины салона и остановилась в ожидании. "Не валяй дурака, перед тобой всего лишь..." - сказал он себе, внезапно обращая внимание на высокий лоб, запомнившийся ему по фотографии в альбоме, и почти прямые брови, придававшие лицу немного строгое выражение. Еще пару таких открытий, и он со спокойной совестью разденет ее и уложит на диван. А как раз этого и не стоит делать. Эта гордая дурочка должна понять, с кем имеет дел о. Почему "гордая дурочка"? Это он дурак, если пытается вести себя заносчиво, совершенно забывая, кто стоит перед ним. Интересно, какой идиот сочинял классификацию для каталога. То же мне, Феофраст несчастный, Лабрюйер доморощенный! Это же кощунство, издевательство над человеком!

Ее чувственный ротик с сочными губками приоткрылся, и она произнесла первые слова:

- Я проходила через парк и сорвала для вас вот этот цветок. Не знаю, какие цветы вы любите, поэтому сорвала свой любимый. Надеюсь, он вам понравится!

Изящно подняв руку, она показала цветок.

"Так я тебе и поверил! - подумал он. - Ни через какой парк ты не проходила и никакого цветка не срывала. Да и кто бы тебе позволил рвать в парке цветы!" Но это был всего лишь глухой ропот сопротивления. Никто и никогда еще не преподносил ему цветов, причем с такой милой непосредственностью. Смешавшись, позабыв и о своем извечном скепсисе, и о том, что цветок этот оплачен его собственным банковским счетом, он протянул к нему руку, и тут произошла еще более неожиданная вещь. Как только он двумя пальцами сжал стебелек, ее рука, не отпуская цветка, плавно поднялась вверх и оказалась почти на уровне его лица.

Понимая, что от него требуется, он склонился и осторожно поцеловал смуглое запястье. Только тогда цветок перешел к нему в руки.

- О! - воскликнула женщина с восхитительным кокетством. - Я вижу, вы настоящий рыцарь и умеете ценить красоту. Поверьте, мне впервые целуют руку!

Конечно, он и не думал ей верить, тем более, что она сама напросилась на этот поцелуй. Вот только интересно - почему? Знакомых ему женщин раздражал старинный обычай целовать руку, они считали, что этим подчеркивалось в прошлом неравенство полов, лицемерное отношение к женщине как к богине, возведенной на пьедестал. Однако в последнее время что-то, судя по всему, изменилось. Недавно он обратил внимание на то, что Миранда часто с упоением принималась целовать ему руки, как будто благодарила за любовь, которую он ей дарил, и символически признавала над собой его власть. А раз даже такая вольнолюбивая дочь прерий, как Миранда, позволяла себе отрицать тем самым эмансипацию, то, значит, в обществе действительно что-то менялось, а он почему-то долго не замечал этого.

- Так, значит, вас зовут Миранда.

Он чуть не сказал "вас тоже", но вовремя спохватился.

- И... и это ваш любимый цвет?

Он не знал, как называется этот цветок и что ему с ним делать. Не знал он и как продолжить разговор.

- Да. - коротко ответила она, и ее темные глаза полыхнули пламенем затаенной до времени страсти.

Примерно с месяц назад та, другая Миранда как-то заметила: "Ты знаешь, синий цвет мне почему-то кажется холодным, мелким, не понимаю, как я могла любить его столько лет. Теперь я отдаю предпочтение фиолетовому. По-моему, в нем есть мудрая выстраданность грусти, жар не угасающей со временем неразделенной любви..." И хотя он был совершенно равнодушен ко всем цветам радуги, ему стало ясно, что с его индианочкой чтото происходит. Иначе с чего бы это она заговорила вдруг таким старомодным поэтическим языком? А цветок, от которого ему так хотелось избавиться сейчас, тоже был фиолетового цвета.

- Только прошу вас, не ставьте его в какую-нибудь хорошую и бездушную вазу! Лучше опустите его в красивый бокал. Я бы непременно поставила его в свой любимый бокал! Чтобы он тоже пил из него!

Миранда не произнесла, а как бы пропела это мелодичным голоском, и он снова уставился на нее так, как только что у порога.

А она улыбалась ему, и появившиеся вдруг у нее на щеках прелестные ямочки совершенно изменили ее лицо. Теперь оно потеряло надменное выражение и было лицом простодушной девушки, с интересом рассматривающей обстановку салона.

- О, как у вас красиво! Да иначе и быть не может! Еще по тому, как вы приняли цветок, я поняла, что вы понимаете красоту и умеете создавать ее. Такие мужчины встречаются теперь не столь уж часто...

- Прошу вас, садитесь! - прервал он ее, поскольку красота цветка оставила его равнодушным, а к убранству салона он не имел никакого отношения. Совершенно сознательно он указал ей на канапе, а не на розовый диван.

- Я что-то не так сделала? - спросила она, и губы у нее задрожали совсем как у ребенка. - Простите меня, пожалуйста, это все потому, что вы меня очень... Вы меня очень смущаете.

И, наверное, от смущения опустилась как раз на розовый диван. Он засмеялся, прежняя ирония снова заговорила в нем.

- Смущаю? Чем же, позвольте поинтересоваться?

Миранда притушила огонь, горевший в ее глазах, взмахом длинных ресниц и стыдливо сжала колени.

- Мне трудно будет объяснить. Может быть - силой, которая в вас чувствуется. Настоящая мужская сила. Она завораживает, но и пугает, очаровывает и одновременно вызывает протест, так как требует покориться ей.

Почувствовав, как налились силой его по-интеллигентски хилые мускулы, и испытывая от этого восторг, он едва сдерживался, чтобы не вскочить: Позвольте, в таком случае, принести мой самый любимый бокал, а потом...

Что будет потом, он не знал, но на него накатила волна радости, а потом, наверное, станет еще забавнее. Да, из-за этих ямочек и заварилась вся эта каша.