Октавия Батлер - Рассвет Страница 46

Возможно лучшим вариантом будет Пробудить его позже, вместе с несколькими другими потенциальными союзниками. Лилит отложила досье Доминика поверх меньшей из двух стопок — к тем, кого она определенно намеревалась видеть среди Пробужденных, но не в первую очередь. Вздохнув, она взялась за новое досье.

Леа Беде. Спокойная, тихая, набожная, медлительная — медлительная в движениях, но не в быстроте мысли, как отмечали оанкали, на которых, тем не менее, интеллект Леа не произвел особого впечатления. Впечатление на них произвело другое, а именно терпение и уравновешенность, или даже скорее самодостаточность Леа. Им так и не удалось заставить ее подчиниться. Погружаясь в непроницаемое молчание, Леа могла дать сто очков вперед нечеловечески терпеливым оанкали. Она смогла обставить самих оанкали! Она едва не умерла от голода, когда для того чтобы склонить ее к сотрудничеству, они прекратили давать ей пищу. В конце концов они пошли по легкому пути — впрыснули Леа наркотик, выудили у нее всю информацию, которую считали необходимой, и, оставив ее в покое ровно настолько, чтобы она смогла снова набрать вес и восстановить силы, снова погрузили в сон.

Почему так случилось? — задала себе вопрос Лилит. Почему оанкали не погрузили Леа снова в сон, как только поняли, что она чертовски упряма? И почему они не усыпили саму Лилит? Может быть потому что хотели узнать, как далеко может зайти человеческое существо прежде чем сломается? Или может быть потому, что понятие упрямства оанкали было настолько необычным сравнительно с людской точкой зрения, что лишь малое число людей смогло поколебать их терпение. Лилит не смогла этого сделать. В отличие от Леа.

С фото на Лилит взглянула худощавая и бледная женщина, хотя, судя по заметкам оанкали, следовало, что физиологически Леа имела склонность к полноте.

Немного помедлив, Лилит положила папку Леа поверх Викторовой. Судя по всему, Леа могла стать ей неплохой союзницей, но не настолько, чтобы Пробудить ее в числе первых. Или самой первой. Выходило так, что из нее мог выйти очень надежный друг — если только ей вдруг не придет в голову, что Лилит относится к ее хозяевам.

Однако любой, кого Лилит могла выбрать для Пробуждения, мог мгновенно проникнуться подобной идеей — почти моментально, стоит только Лилит заставить какую-нибудь стену открыться или вырастить у него на глазах новую, тем самым продемонстрировав способности, которых у него, конечно же, не было и в помине. Оанкали снабдили ее информацией, наделили большой физической силой силой, глубочайшей памятью и способностью управлять стенами и живыми коконами долгого сна. Таково было ее оружие. Но любой из видов этого оружия уменьшало ее похожесть на человека в глазах других людей.

— Что еще мы можем дать тебе? — спросила Ахайясу в день их последней встречи. Ее благополучие беспокоило Ахайясу, которой она наверняка казалась слишком маленькой, почти миниатюрной, чтобы произвести серьезное впечатление и справиться с будущими задачами. Изучая человеческую психологию, Ахайясу открыла для себя, что размер собрата мог заставить другого человека уважать его. То, что Лилит была выше, сильнее и тяжелее многих женщин, казалось Ахайясу малоутешительным. Ведь оставались мужчины, большая часть которых все же превосходила Лилит в росте и силе. Но тут уж нечего было поделать.

— К сожалению, вряд ли вы мне чем-то поможете — какой бы новой способностью вы меня не наделили, этого будет недостаточно, — ответила Лилит.

Прислушивающийся к их разговору Дайчаан подошел к Лилит и взял ее за руку.

— Ты очень жизнелюбива, — сказал он ей. — Так просто не сломаешься.

Но оанкали сломали ее.

Она взяла следующее досье и открыла папку.

Джозеф Ли-Чин Шин. Вдовец, жена умерла незадолго до войны. Как удалось выяснить оанкали, он смиренно считал этот удар судьбы страшной несправедливостью. Пройдя через обычный период упрямого молчания, Ли-Чин разговорился и вскоре уже находил в беседах со своими хозяевами удовольствие. Успокоившись, он оказался не против того, что его жизнь, как он выражался, «на время приостановилась», и пребывал в таком приятном расположении духа до тех пор, пока ему не сказали однажды, что произошло с его миром в действительности и кто нынче правит вокруг его темницы бал. С тех пор в разговорах Шин постоянно возвращался к темам войны и ее последствиям, совершенно с разных точек зрения. Он признался, что совсем незадолго до разразившейся катастрофы подумывал о том, чтобы уйти из жизни. По какой-то причине он полагал, что очутился в плену, именно потому, что хотел покончить с собой и его нынешние хозяева сжалились над ним и сохранили ему жизнь. Теперь у него появилась причина жить — свою цель он видел в том, чтобы узнать и увидеть наконец, в чьих руках он оказался и почему это вышло, с тем чтобы узнать, как он может отплатить им. Джозефу Ли-Чину было около сорока, он был невысок и в свое время служил инженером, жил в Канаде, хотя появился в свое время на свет в Гонконге. Оанкали обдумывали вариант сделать Ли-Чина отцом группы Пробужденных. Как свидетельствовали заметки по психологическому портрету Джозефа, он был человек мягкий и добрый, но в порыве мог оказаться чрезвычайно, и даже смертельно опасным. Вместе с тем оанкали рекомендовали Джозефа Лилит (впрочем, подобная рекомендация давалась любому потенциальному «отцу» или «матери» группы Пробужденных) в качестве первого кандидата. Джозеф отличался умом и спокойной углубленной рассудительностью. Иными словами, был тем, на кого хотелось положиться.

Во внешности Ли-Чина не было ничего примечательного. Он был невысок, вполне зауряден, и тем не менее оанкали он очень заинтересовал. Все угрозы, к которым он прибегал, отличались странной однобокостью — Джозеф обещал всякие ужасы, но только лишь тогда, если то, что он увидит, ему не понравится. А ведь ему это наверняка не понравится, сказала себе Лилит. Но может быть у него хватит сообразительности на то, чтобы понять, что время для решительных действий наступит не прямо сейчас, пока они совершенно беспомощны на неведомом корабле, а тогда, когда они наконец окажутся на поверхности родной планеты.

Внезапно Лилит ощутила сильнейшее желание Пробудить Джозефа Ли-Чина — Пробудить его сейчас же, немедленно, чтобы раз и навсегда покончить со своим одиночеством. Импульс был настолько силен, что в течение нескольких секунд она сидела, пребывая в напряженной нерешительности, обняв себя за плечи и огромным усилием воли заставляя придумывать любые доводы против того, чтобы броситься нащупывать капсулу Джозефа сейчас же. В самом начале она пообещала себе, что прочитает все досье и хорошенько все обдумает, прежде чем приступит к Пробуждению первого человека. Ведь любой неверный шаг мог повлечь за собой ее гибель.