Леонид Пузин - Рассказы (сборник) Страница 46

В начале ноября сразу — без "примерок" и "репетиций" — наступила зима. После необыкновенно теплого для этих таежных мест октября, когда температура даже ночью не опускалась ниже пяти градусов тепла, второго ноября на избушку Олега обрушилась свирепая многодневная метель, вслед за которой ударил тридцатиградусный мороз.

Расчищая дорожку — вернее, прорывая траншею в глубокой, чуть ли не полутораметровой снежной толще — юноша-мутант гадал, к чему бы этот погодный фортель? По всем приметам выходило, что не к добру, но и без всяких примет, эмпатически, Олег чувствовал, как сейчас худо большинству его четвероногих подопечных. Кроме зимующих в теплом сарае кобылы Машки, коз да нагулявшего за лето и осень довольно жира и с первым снегом успевшего залечь в берлогу Михаила Потаповича, а также прочих, обитающих на расстоянии до восьмидесяти километров от лесной сторожки, медведей. За исключением двух шатунов, которых неспособный к кровопролитию Олег мысленно отослал на участок знаменитого стрелка, лесничего Корчагина Ивана Филипповича — зимующие вне берлог медведи представляли большую опасность не только для подопечного зверья, но и для людей. Конечно, оба раза (на третий и на четвертый день после вынужденного предательства) эмпатик Олег почувствовал резкую боль, когда меткие карабинные пули пронзили сердца двух бедолаг, но боль скоротечную, быстро погашенную радостью удачливого охотника.

Прорыв в снегу двадцатиметровую траншею от крыльца избушки до сарая с домашней живностью, одетый в короткий вытертый полушубок Олег вспотел на тридцатиградусном морозе и прежде, чем открыть дверь и войти к любимице Машке, задержался на несколько минут, переводя дух и отирая тыльной стороной ватной рукавицы пот со лба и бровей. Безоблачное небо синело над кронами нахлобучивших снежные шапки сосен, березовые стволы пытались соперничать белизной с окружающими их сугробами, проигрывая ослепительному сиянию рожденных мириадами ледяных пылинок крохотных радуг. Позднее зимнее утро завораживало прозрачностью воздуха, четкостью линий, чистотой красок, обилием редкого в эту пору солнечного света и даже тридцатиградусным морозом — во всяком случае, так казалось разогревшемуся после тяжелой работы Олегу.

Слизнув с ладони юноши два кусочка сахару, благодарная сластена-Машка положила длинную задумчивую морду на Олегово плечо и, тихонько заржав, на своем лошадином языке высказала переполнявшие её чувства — главным образом, любовь к хозяину. Но и что-то еще — сложное и непонятное — однако сразу встревожившее Олега. Поддавшись очарованию зимнего утра, он, оказывается, упустил нечто важное в общем эмоциональном фоне Леса.

Обеспокоенный мутант бережно сдвинул с плеча кобылью морду, ласковым похлопыванием по щеке извинившись за свою бестактность, и сосредоточил внимание на общем психо-эмоциональном фоне. И сразу почувствовал, что где-то в самых глубинах звериных душ встревожены не только Машка и козы, но и все крупные четвероногие в радиусе восьмидесяти-девяноста километров — даже спящие в берлогах медведи.

Звери были встревожены смутным предчувствием чего-то нездешнего, угрожающего одной бедой для всех — чего именно? До юноши-мутанта вдруг дошло: из общего эмоционального фона исчезла присутствовавшая в нем чужеродная компонента — он не чувствует радости насыщающегося Неба! Вообще — не чувствует ничего, идущего из бездны вселенной! Так что же? ЭТО, поначалу источавшее беспредельный голод и внушавшее неземной Ужас, а затем нашедшее тучные небесные пажити и радостью насыщения возвеселившее сердце Олега, навсегда исчезло в породившей ЕГО преисподней? Ах, если бы так! И сам юноша-мутант, и все четвероногие лесные обитатели чувствовали — нет! ОНО не исчезло! Просто на время сделалось недоступным для эмпатического восприятия. Но скоро предстанет в новом ужасном качестве: демоном-губителем всего живого и неживого. То есть, в том качестве, которое, почувствовав в НЕМ страшной июльской ночью, Олег чуть не умер от едва не разорвавшей сердце тоски. И которое, когда ОНО нашло пищу, преобразовалось для юноши-мутанта во вселенскую радость насыщения, что напрочь скрыло от Олега ЕГО изначальную природу — природу демона-губителя. И эта тьма оказалась непроницаемой не только для эмпатической системы Олега — обманулись звери, птицы, рыбы, земноводные и пресмыкающиеся, вместе с юношей обрадовавшиеся нечестивой радостью Неба, пожирающего своих детей. Ведь поглощаемые гигантской "амебой" молекулы, пылинки, метеориты и астероиды, не будучи живыми существами, не излучали отрицательных эмоций, а радость насыщающегося Неба была настолько сильной, что ее разделили все, способные к эмпатическому восприятию, обитатели Земли. И вот теперь, когда это, идущее от Неба, всепоглощающее чувство радости исчезло, в глубинах звериных душ возникла безотчетная, пока еще слабая, тревога. И только юноша-мутант Олег, имеющий несравненно более мощную эмпатическую систему, чем самое чуткое животное, сразу догадался, что демон-губитель скоро вновь выплывет из небытия.

(Общий психоэмоциональный фон Неба изменился за три дня до того, как земные астрономы заметили резкое увеличение скорости "слепого пятна".)

Догадавшись о грозящей Земле неотвратимой гибели, Олег понял, что от него, вернее, от его эмпатических способностей зависит очень многое: возможно — судьба Мира. Но, чтобы его усилия не пропали втуне, юноше-мутанту предстояло совершить мучительный подвиг: полностью открыть свое сознание для невыносимо болезненных людских эмоций. Ибо только все живые существа планеты Земля, объединившись эмпатически, могли образовать такое мощное психополе, которое было бы в состоянии противостоять зародившейся "душе" гигантской "амебы". ЕЕ неограниченному стремлению пожирать все съедобное: атомы, молекулы, пылинки, метеориты, астероиды, планеты, звезды, галактики.

Девятого декабря, как и предполагали ученые, разогнавшись до 260 тысяч километров в секунду, звездолет пришельцев прекратил бешеное ускорение и вышел на устойчивую орбиту. Которая, если фантастический корабль чужеплеменников не изменит курс, должна была привести "слепое пятно" к расположенным в настоящее время относительно близко друг к другу внешним планетам солнечной системы — Плутону и Нептуну. К какой именно из этих планет — астрономы надеялись узнать через полтора, два месяца, когда орбита звездного корабля будет прослежена на достаточно большом отрезке. И тогда же можно будет точно сказать, через какое время "слепое пятно" достигнет цели — конечно, если целью пришельцев действительно является одна из этих внешних планет.