Владимир Чистяков - М. С. Страница 46

Глава 3.

Битый час торчит в приемной губернатора. Принимать не спешат. Ну барство из местных властей прет. Знакомая картина. Небось, скажи кто она… Давненько не видала плясок угрей на сковородке. И сейчас смотреть вовсе неохота. Пока…

Пока от вокзала сюда добиралась, насмотрелась кое — на что. Одни заголовки местных газет чего стоят. Шрифт уж больно интересный. Угловато-заострённые буквы здорово походят на старинные мирренские. Да и статейки на тему возвращения священной земле Юго-восточного региона исторического наименования наводят на грустные размышления. Равно как и переименование местных органов власти в министерства. Шевроны у местных полицейских на рукавах тоже интересные — с изображением местного флага. А ещё тут с имперским языком какие-то проблемы. Только 'Не разумею' и слышишь. На местном Марина ничего не спрашивает из соображений гордыни. И в конце-концов: у нас же один государственный язык. Ладно, перед губернаторским дворцом государственный флаг хоть присутствует.

Но присутствуют ли мысли о целостности империи в башке губернатора?

Пока шла до приёмной, да разглядывала обстановочку, раз двадцать пожалела, что не служит в контрольном отделе Минфина. Сотрудникам этого отдела точно сюда не помешает заглянуть. С проверочкой. А от местных пальм в кадках крепко воняет. Хищением государственных средств в особо крупных размерах. И на коврах заметно. А про мебель уж и говорить нечего. Понятно, почему губернатор в первых рядах борцов за культурную автономию (а между строк читай- независимость). Пока над тобой небезызвестным мечом нависает имперская безопасность, нет-нет, а будешь опасаться слишком уж явно казенные средства в свой карман перекладывать. Глядишь, и отвечать придется. А раз ты глава свежепровозглашонного государства- то и спросу с тебя никакого.

Лица встречных чиновников тоже говорят о многом. В первую очередь об экспериментах какого-то спятившего учёного по оживлению заспиртованных уродов из столичных музеев. Похоже, в основном из того отдела, где анацефалы хранятся. Как ни странно, опыты частично удались. Двигательный и хватательный рефлексы развились даже чрезмерно. Остальные так и остались на зачаточном уровне.

Марина демонстративно, аж челюсти хрустят, зевает. Со скуки разглядывает висящий в приёмной губернатора портрет императорской фамилии. Исполненная известным художником копия одной довольно много публиковавшейся где надо и не надо, кажется ещё довоенной протокольной фотографии.

Тоже мне, святое семейство, блин. Сейчас человек даже с самой богатой фантазией не сможет провести параллели между ней самой и кем-либо из лиц, изображённых на картине. Однако, вот она там, присутствует. Как часто бывает, на подобных произведениях, 'августейших' детей изображают почти взрослыми. Ну, Софи — то ладно, на подобный портретик не обидится, ибо выполнен далеко не бездарно.

Но дата в углу картины стоит. Семь лет назад. И двадцатилетняя Марина, изображённая на картине — плод буйной фантазии художника. А у не живописной Марины чуть ли не болезненная страсть к критике всего и вся. Произведение само напрашивается. Ну не красавица она, и никогда не была. А в ту что на картине влюбиться с первого взгляда можно. Она-то на этакое эфемерно — воздушное существо не походила никогда. Тут только крылышек, нимба и полупрозрачных одежд не хватает! (Вот бы здорово она смотрелась в полупрозрачном! С её-то мускулами, шрамами да татуировками!) Воплощение красоты, женственности и прочих положительных качеств. Которых не имеется.

Оригинал с интересом продолжает разглядывать копию. Так. К телосложению тоже масса претензий. Худенькой отродясь не бывала. Платьев такого покроя не носила. Мать твою, за коим столько драгоценностей на различных частях тела намалевано? Чуть ли не половина фамильных бриллиантов. И что за причёску соорудил? Ладно, хоть с цветом волос не напутал. Сединой, правда, разбавить забыл.

Столик вот нарисован неплохой. Вроде, даже такой видала. Только почему на нем пивной банки не стоит?

Продолжим хамить.

Хотя на ней парадная форма, но в кармане — банка с пивом. Вытащила. Откупорила. Нарочно шумно глотнула. Намеренно рыгнула. И вновь уставилась на картину, спиной ощущая плохо скрываемую ненависть секретарши, охранников, да и прочих посетителей приёмной.

Ничего, у меня на случай чего ещё фляжка есть. С соркапятиградусной.

Охранники, кажется, уже булькают. Бить их сразу, или погодить немного? Так. Ещё чуть-чуть, и буду бить. Или нет, лучше объявлю, кто я. И тогда их всех, включая губернатора, качественно изобьют совсем в другом месте. Отлупят во всех смыслах. Некоторых селёдкообразных не только отлупят. Ну, для неё это самое 'не только' считай и так вторая специальность. Хорошо, что я сегодня добрая…

Так. Пивко кончилось. Настроение не улучшилось.

Она разворачивается к собравшимся, прикидывая, кого за пивом послать. Или просто их всех послать, отправив потом с вокзала виртуозно — хамскую телеграмму о своём визите? После нескольких секунд раздумий всё-таки посылает. Смятую пивную банку в свободный полёт. Аэродром приземления — корзина под столом секретарши. Посадка прошла неудачно.

Ента красотка с ногами жирафы, глазами копченой рыбины и мозгами породистой коровы её испепелить взглядом пытается. Безуспешно. Охранники все вчетвером загородили дверь. Ну прямо футболисты перед штрафным ударом. Забить им что ли?

Это ордена и нашивки за ранения их держат. Вежливо выгнать не могут, а силой — бояться. Как чуют, её не трогай, и она никого трогать не будет. Во всяком случае, ещё какое-то время. А дальше…

Ладно, ждать надоело. Вразвалочку подошла к столу. Оперлась. У охранников руки тянуться у кого в штаны, у кого за отворот, у кого ещё куда. Марина дыхнула перегаром. Эта сельде-вобла впечаталась в спинку кресла. Марина ещё с пол минуты поотравляла атмосферу, а затем грохнула локтем по столешнице. На запястье блеснул браслет главы Великого Дома.

Сельдя присмотрелась…

Интересное это зрелище, рыбьи пляски. Интересно, можно ли установить рекорд по умению заставлять людей менять мнение о себе? Если что, то я первая.

До чего же тошнит от насквозь фальшивых казенных улыбок, нарисовавшихся вдруг на холопьих рожах! Двери местного властелина распахиваются как по волшебству.

Кабинет способен поразить воображение. Только вот Марина знавала апартаменты и пороскошнее. Хотя, если честно… У императора если и лучше, то ненамного. Дорогая антикварная и довольно безвкусная мебель, старинные картины, явно приобретенный из-за массивных золоченых рам. Карты, правда, нет. Но портреты их величеств, их высочеств и прочих членов дома присутствуют. И небездарным живописцем выполненные. Себя краем глаза заметила, но всматриваться не стала. Всё равно не похоже.