Михаил Харитонов - Моргенштерн (сборник) Страница 46

— А-а, понятно, — Сикорски полностью успокоился. — Ну что ж, весьма распространённое явление. Исследователь влюбляется в объект своего исследования. Это азы включённого наблюдения, Майя. Вас там, похоже, не учат даже элементарным методам психологической защиты…

— Вас тоже. Пару минут назад вы, Сикорски, называли меня очень грязными словами, — Майя чуть подалась вперёд.

— Ладно, прости, — бросил Сикорски. — Я был в шоке, когда ознакомился с подробностями, — он постарался сделать понимающее лицо. — Но ты в чём-то права. Пожалуй, мы временно замнём эту тему. В конце концов, большого вреда ты нам не причинила. Арбинада ещё подождёт.

— То есть, — Майя внимательно посмотрела на функционера, — разорение Арбинады — это ваш личный проект? Я так и думала с самого начала. И профессор Бромберг тоже так думает.

— Это не твоё дело, чей это проект… Возможно, я оставлю тебе статус наблюдателя. Если ты меня хорошо об этом попросишь — тем же способом, как в прошлый раз. У тебя будет пара-тройка лет, чтобы закончить свой эпохальный труд, — продолжал Сикорски. — даже потяну время, чтобы следующее вмешательство было проведено попозже. Как видишь, я иду тебе навстречу.

— Нет, вы не поняли. Следующего вмешательства не будет. Вы должны оставить планету в покое.

Сикорски осклабился.

— Я никому ничего не должен. Кроме Земли и её интересов.

— Есть ещё и земные законы, — хитро прищурилась Майя. — В частности, земные законы гласят, что земные колонии не могут быть объектами экспериментов Института Экспериментальной Истории и тем более КОМКОНа…

— Арбинада — не земная колония, — пожал плечами функционер.

— Земная колония — это планета, на которой постоянно живут земляне. Поскольку в законе не сказано точно, сколько землян там должно проживать постоянно, то хватит и одного.

— Похоже, ты поглупела, — он явно хотел что-то добавить по-немецки, но сдержал себя. — Не пытайся играть в игры, в которые ты не умеешь играть. Статус наблюдателя не есть статус постоянного жителя.

— Я не имею в виду себя. Я имею в виду своего будущего сына, зачатого от домина Антора два месяца назад, — как ни в чём не бывало, заявила Майя. — Он родится на Арбинаде и будет жить в своём мире. Однако, по земным законам, ребёнок, рождённый земной женщиной, является землянином. Таким образом, Арбинада — это земная колония. Доктор Бромберг сказал…

— Ты что, залетела от местного? — Сикорский не счёл нужным скрыть брезгливое удивление. — И ты в самом деле собираешься растить своего ребёнка в этом диком мире? Ты в своём уме?

— А почему бы и нет? Я не сентиментальна. На Арбинаде не принято слишком трепетно относиться к детям, и мне это нравится. К тому же ребёнок — первый сын домина Антора, за него дорого заплачено, и вряд ли его ждут какие-то неприятности. Я бы даже сказала, что большинство земных сверстников позавидовали бы ему. В конце концов, что такого замечательного в жизни на Земле? Ионный душ по утрам? Возможность летать на каникулы к бабушке на Марс или Весту? Интернат с узкими койками? Любимый Воспитатель, к которому ты приходишь каждый вечер исповедоваться, а он заносит твои исповеди в комьютер, чтобы проанализировать твой психопрофиль, а если нужно — подкорректировать? Стать врачом, учителем, художником, работником на какой-нибудь водорослевой ферме? В самом лучшем случае — получить немного власти? Сидеть в какой-нибудь престижной конуре, интриговать, подсиживать конкурентов, и мечтать о хорошем минете… Завидная участь!

— Замечательная алармистская тирада, — комконовец, похоже, твёрдо решил держать себя в руках. — Я слышал таких сотни. Всё это — чистейшей воды блеф. Ты сама не понимаешь, что несёшь. Если ты всё-таки родишь этого своего ребёнка, ты поймёшь, что молола вздор. Нормальный материнский инстинкт сработает. Впрочем… сейчас ты можешь наделать каких-нибудь глупостей. Мы это прекратим. С этого момента, — он снова повернулся к компьютеру, — тебе запрещается находиться на поверхности Арбинады. Сейчас мы летим на Базу, там тебя обследуют на предмет психической адекватности. Скажу сразу: у тебя найдут кое-какие симптомчики, наличие которых позволит приостановить твой статус наблюдателя на Арбинаде. Потом мы решим, что делать с тобой дальше. И если какой-нибудь Бромберг сунется в это дело…

— Ну да, ну да, — Майя откровенно забавлялась. — Простите, Рудольф, я сказала ещё не всё. Три часа назад я сделала себе инъекцию препарата, убивающим плод в матке. Сейчас вещество уже в крови. Антидот находится на Арбинаде. Что это за вещество, я не знаю. Вы, конечно, можете доставить меня на Базу и попытаться сделать анализы. Но вы не успеете этого сделать: плод умрёт раньше. После этого профессор Бромберг делает публичное заявление на ту тему, что этот препарат ввёл мне сотрудник КОМКОНа, обманом. И объясняет, почему и зачем. Начинается скандал. Я, конечно, не буду ничего комментировать — иначе вы потребуете проверки на детекторе лжи, или придумаете ещё какую-нибудь гадость. Но моего молчания будет достаточно. КОМКОН и так не любят, а убийство плода во чреве матери — это образцово-показательная гадость, в которую охотно поверят — по крайней мере некоторые… Зато к Арбинаде будет привлечено всеобщее внимание. Я тем временем напишу о попытке разорения ни в чём не повинной планеты. И постараюсь распространить эту информацию как можно шире. Учтите, я не блефую.

Сикорский поднял голову и внимательно посмотрел на Майю. Та вернула ему взгляд.

Наконец, функционер отвёл глаза и что-то пробурчал под нос по-немецки. Снова склонился к компьютеру.

— Это настолько глупо, что даже не смешно, — в конце концов заявил он. — Ты просто не понимаешь, что такое КОМКОН. Нас нельзя шантажировать содержимым дамского животика. Что касается Бромберга, он знает, где надо остановиться. Если бы эта планета была нам нужна…

— В том-то и дело. Вам ведь не нужна эта несчастная планета. Вы решили её сломать не потому, что она как-то мешала вашим вселенским планам. Вам, лично вам, Рудольф, нужна была галочка: у вас что-то получилось, а результат можно представить начальству как положительный. Для вашей конторы он, впрочем, и есть положительный: лет через десять Арбинаду уже можно будет брать в разработку. То есть послать прогрессоров — спасать планету от ужасов феодализма и выводить её к свету… Но скандал вам тоже не нужен, Сикорски. А это будет скандал — грязный, мерзкий, публичный скандал, от которого вы не отмоетесь. И знаете что? Мне почему-то кажется, что ваше начальство не станет вас покрывать. А сейчас, простите, мне нужно домой. Пора вводить антидот. И ещё надо связаться с Бромбергом и дать отбой. Старик будет очень недоволен. Ему ужасно хотелось с вами повоевать как следует.