Павел Комарницкий - Продолжение следует Страница 46

— Ты ещё не знаешь, что эти святоши, якобы хранители и продолжатели дела Восставшего из праха, замышляют против тебя.

— Ну как не знаю? Я же вижу их рожи, и их гнусные мыслишки как на ладони.

— Не надо, Илайя. Это слишком опасная игра.

— Успокойся. Они тоже меня боятся. Они не смогут.

— Сами — не смогут, верно. Они сдадут тебя англичанам. Вот этот твой Карлуша и сдаст.

— Он может. Ну и что?

— Чего неясно? Тебя обвинят в ереси и колдовстве и сожгут.

— Пусть попробуют. Они привыкли, что так называемые «еретики» трепещут перед ними и каются. Мы будем говорить на равных.

— Да ты с ума сошла! Нет, погоди, ты серьёзно? Ты собираешься посетить застенки святой инквизиции?

— Ну, если не будет иного выхода…

— Прекрати издеваться!

— Да погоди ты. Не психуй. Смотри, как всё удачно выйдет. Мы вынудим их обнажить свои хищные рыла, всех разом — и труса Карлушу, и этих лицемерных святош. Весь народ увидит, что из себя представляет теперь благочестивейшая и святейшая римско-католическая церковь. Это даже важнее, чем закончить войну.

— И ты всерьёз полагаешь, я пущу тебя на костёр?

— А я и не собираюсь на костёр. Неужели так трудно изготовить муляж? Ещё лучше биоробота-копию с дистанционным управлением. Пусть жгут, не жалко! — она рассмеялась.

— Слушай, жена моя. Слушай. Я не хочу этого. Ясно тебе?

Она прищурилась.

— Ты слишком привык видеть эту жизнь на экране, мой милый. Для чего мы прибыли сюда? Наблюдать? Для этого нет нужды держать здесь миссии. Чего проще — видеозонды… И смотри себе дома кино, щекочи нервы. А потом в душ…

— Ты стала злой.

— Нет, мой милый. Мы прибыли сюда, чтобы помочь. И мы им поможем. Я помогу. И не боюсь я ни этого ничтожества Карлушу с его мелкими кознями, ни англичан с бургундцами, ни их вонючей инквизиции. Уверена, Ди меня поддержит, — она рассмеялась. — А сопротивление родного мужа мы сейчас беспощадно подавим!

Светлая Радуга сидит в позе «лотоса» на ковре, закрыв глаза. Отдыхает. На ней мягкие широкие шаровары и холщовая подкольчужная рубаха.

Стук в дверь.

— Входи, Жан! — она даже не открывает глаз.

— Могу я побеспокоить тебя, Светлая Жанна? — в комнату осторожно входит Жан Де Мец.

— Садись, Жан, — девушка вскакивает с пола, садится в венецианское гнутое кресло, неудобное, без спинки. Визитёр садится рядом. Мнётся.

— Ты собираешься в Компьень?

— Да, придётся.

— Не надо. Не езди туда, Жанна. Это ловушка.

Она рассмеялась.

— Мало ли ставили на нас ловушек, мой славный Жан. И всё зря.

— Я говорю серьёзно. Король… — он сглотнул. — Король Карл задумал подлость, мне кажется. Он не поможет тебе, когда проклятые бургундцы обложат тебя со всех сторон.

Жанна-Илайя внимательно смотрит на рыцаря.

— Ты подданный короля Карла… Разве ты не должен блюсти его интересы?

— Короли приходят и уходят, а Франция остаётся, — Де Мец сглотнул снова. — И ещё я не хочу твоей смерти.

— Мой рыцарь…

— Я люблю тебя, Жанна.

Она молчит, задумчиво смотрит вдаль.

— Я знаю, мой славный Жан.

— Я знаю, что ты знаешь. Ты видишь людей насквозь. Не говори ничего, не надо. Я тоже всё про тебя знаю.

Жанна рассмеялась.

— Так-таки и всё? Что же именно ты про меня знаешь, мой рыцарь?

— Ты послана небом, чтобы спасти Францию. Не отпирайся, любовь моя. Да, ты послана небом. У тебя есть друг, ангел-хранитель, прилетающий с неба. Я видел.

Она внимательно смотрит на него.

— Некоторые служители церкви, и не только они, считают меня ведьмой…

— Пусть расскажут это сатане в аду, куда они несомненно попадут после смерти. Ты святая Орлеанская Дева. Светлая моя радуга…

Жанна вздрагивает. Смотрит на Де Меца очень внимательно.

— Я ничего не прошу у тебя, Жанна. Я понимаю, что Бог вскоре призовёт тебя на небо, в Рай (она снова заметно вздрагивает). Кто я такой, чтобы мешать тебе? Но я прошу тебя — не езди в Компьень.

Она вздыхает. Проводит пальцами по его щеке.

— Что же делать… Я поеду, Жан.

Он ловит её руку, прижимает к губам.

— Ну что ж… Тебе виднее. Могу я попросить тебя ещё?..

Вместо ответа она крепко целует его.

— Я правильно исполнила твою просьбу?

— Прощай, Жанна.

— … Жанна из Домреми, именуемая также Жанной Д'Арк, иначе же Орлеанской Девой, ты обвиняешься в богомерзкой ереси, колдовстве, ведьмовстве и богохульстве, в ношении мужской одежды, в наведении порчи на короля Карла Седьмого Французского, своего господина… ап… ап…

— Достаточно, ваша святость и непорочность. А ещё я как-то раз ела свинину. Запишите.

Толстый священник малиново багровеет, но не может выговорить ни слова. К нему бросается пара церковных служек, но он уже продышался.

— Тебе легче, попик? Теперь слушайте, что я вам скажу. Я внимательно рассмотрела материалы своего судебного дела и объявляю вердикт — я невиновна ни по одному пункту и должна быть освобождена из-под стражи прямо в зале суда. Но, возможно, у трибунала есть особое мнение. Я его с интересом выслушаю. Прошу вас!

У председателя трибунала наконец-то прорезался голос.

— Увести! В подвал её!

— … Ваше преосвященство, эту ведьму упускать нельзя! Господь в бесконечной милости своей отдал нам её в руки, но если мы не внемлем его гласу и выпустим её…

— Она пользуется необычайной популярностью в народе, брат мой. Её почитают спасительницей Франции, чуть ли не святой. Как мы будем выглядеть, казнив её? Возможно, удобнее применить яд? У нас есть неплохие специалисты. Человек умирает не сразу, а спустя несколько дней, даже недель. Мы выпустим её…

— Нет! — говоривший священник энергично замотал головой — Нет, ваше преосвященство! Святой церкви не должно идти на поводу у черни. Мы должны проявить твёрдость и отправить ведьму на костёр. И пусть трепещут враги церкви нашей!

— Вы так боитесь её, брат мой? Всё-таки яд удобнее…

— Ваше преосвященство. Она вывернется. Её же ничего не берёт! В самом начале её ранило стрелой из доброго английского лука. Любой рыцарь слёг бы на месяц, если не больше, а она через три дня сидела в седле и вела в бой! А эти её доспехи? Они появились неизвестно откуда, ни одному мастеру таких не заказывали. Человеческая рука вообще не в состоянии выковать такое!..

— Кстати… Это правда, что её доспехи не берёт даже арбалетная стрела?

— Святая правда, ваше преосвященство. Стрела крепостного арбалета, навылет пробивающая закованного в латы рыцаря с пятисот шагов, от её доспехов отскакивает, как горох!