Евгений Белоглазов - Нуменал Анцельсы Страница 46

— Хорошо, — сказал Шлейсер. — Только в дрейф ложись там, где поспокойней.

— О чем ты говоришь? Какое спокойствие может быть в брюхе осатаневшего вулкана?!

— Если бы это был вулкан, — в свою очередь ухмыльнулся Снарт. — Сравнил термита с бегемотом. По моему, гетерофейс, куда мы влезли, вообще самый активный из числа тех, которые когда-то наблюдались.

— Оставь, — отмахнулся Астьер. — Нашел чем пугать. Лучше пошевеливайся и не тяни с результатом. А с оценкой я как-нибудь сам разберусь.

С этими словами он направил слайдер к находящемуся в пределах видимости «острову» с относительно, если можно так выразиться, выравненными амплитудами градиентов, попутно продолжая посвящать Сету в премудрости эндосферного пилотажа, а также демонстрируя ей, как следует избегать астеноидных ям и уворачиваться от блуждающих форсбергов. Остальные занялись систематизацией элементов архитектуры конвективной термобаромиграции. В случае удачи это могло дать возможность понять, когда, а главное каким образом, возникла здесь «тор-мажорная» аномалия.

Результаты обработки не заставили долго ждать. Как выяснилось, полиэлементное облако представляло собой не просто хаотическую, неупорядоченную, бесструктурную смесь. Вследствие эффекта магнитной сепарации, а также в зависимости от массы и заряда, атомный «полуфабрикат», повторяя конфигурацию «тора», распределялся вокруг него в виде правильных концентрически-зональных структур, которые, после хроматической обработки и раскраски в условные цвета, предстали перед глазами гелиодоров уже в виде красочных, наподобие интерференционных фигур.

— Вот так номер! — ошарашенно пропел Снарт, как только глянул на воспроизведенную миартом картину. — Глазам не верю!..

— Очам своим ты можешь и не верить, но показаниям приборов ты должен доверять, — назидательно, а потому и неожиданно для всех продекламировал Астьер. Насколько было известно, он никогда не испытывал тяги к высоким материям. А поэзию, так вообще терпеть не мог.

— Но как могло такое приключиться? Прикажешь, как все это понимать? — тут же отбил ему ответную рифму Снарт.

Наверное, Астьер в одной фразе исчерпал запас пиитских возможностей, потому как не ответил. Тогда Снарт, не дождавшись развития диалога, не без сожаления добавил:

— И как с такой нелепицей мириться?! Приди, и сам развертку посмотри.

Астьер не заставил себя ждать. Он передал управление Сете, строго-настрого наказал ей держать с «тором» дистанцию и вылез по переходу в верхний отсек, а поскольку там вообще ступить стало негде, прикрыл за собой крышку люка, на которую потом сам же и встал.

Распределение элементов на картах и корреляционных дендрограммах действительно было атипичным, причем настолько, что в информатеке не нашлось случая, когда подобное сочетание когда-либо повторялось. Особое удивление вызвали залоуренсиевые острова стабильности элементов, в естественных условиях не встречающихся, с примесью других ядерных комплексов, продолжительность жизни которых в известных реакциях не превышает долей секунды. И это при том, что возраст аномалии миарт определил минимум как в пятьсот лет. Несомненно, что причиной такого разительного антиприродного нонсенса, мог быть только «тор», и ничего более. А раз так…

И тут кампиоры налетели на стенку. В тот факт, что экзоформ есть продукт разумной деятельности, не то что не верилось, но даже подсознанием такое не воспринималось. Потерпевший крушение корабль?.. Маяк, оставленный инопланетянами неведомо для каких целей?.. Базовый комплекс внедрившихся в земную сферу наблюдателей или шпионов?.. Арсенал для вторжения?.. Что еще?.. На фоне тотального прогресса вся эта чепуха, да и любые другие домыслы выглядели по крайней мере несерьезно. Тогда что?..

В разгоревшейся дискуссии никто не заметил, как Сета, увлеченная мыслью оказать делу максимальное содействие, для чего, как она полагала, следовало добыть как можно больше сведений о необычном объекте, на малой скорости двинула слайдер навстречу едва угадывающемуся в глубине эндосферы «тору». Число и сила разрядов по обрамлению силового контура увеличились, но не настолько, чтобы вызвать у нее беспокойство. Не насторожили и появившиеся на голограммах анаглиматора ленточные и шнурообразные теневые структуры: скопления порождающих активность частиц высокой энергии, растянутые вдоль локально замыкающихся потоков магнитной индукции. Они извивались, ломались, закручивались в жгуты, а при соприкосновении взрывались или же сливались в неразличимое целое. Обстановка внутри модуля тоже тревоги не вызывала. О буйстве первородной стихии напоминало лишь подрагивание корпуса, да цветовые переливы индикаторов на сигнальных таблоидах. Концентрация радиации, магнитной составляющей, заряженных частиц и ионов не превышала допустимого уровня, а гравистаты с предельной точностью выдерживали стандартный уровень силы тяжести…

Как и следовало ожидать, обсуждение предмета внимания результатов не дало. Даже Снарт, который казалось бы все знал и все видел, был загнан коллегами в поливариантный тупик. Набор противоречивых, а большей частью и взаимоисключающих фактов, вдребезги разбивал любую, будь на какой основе выстроенную версию.

Не придумав ничего лучшего, сошлись на том, что в силу неизвестных причин от ядра откололся, а затем всплыл кусок слагающей его материи. Внешне объяснение выглядело вполне пристойно. Но в заключении этом было столько дыр, что его смело можно было уподобить решету, в котором предполагалось носить воду для тушения пожара в стане уфологов. Мало того что экзоформ, согласно палеореконструкциям тенденсаторов, «висел» здесь не одну сотню лет, непонятно как, за счет чего и для чего, так он еще сумел каким-то образом, не излучая и не поглощая энергии, вызвать грандиознейших масштабов преобразования в эндосфере, положив тем самым начало единственному в своем роде и неповторимому феномену — «метаастралу Джеранана». Заслуживал ли «метаастрал» присвоенной ему категории — дело десятое. Но в любом случае находка обещала обернуться сенсацией. Даже если вся эта белиберда с отколом окажется единственно приемлемым объяснением. Ибо никто еще не достигал солнечного ядра, да и вообще никто не знал, из чего состоит «зола» ядерного горения, скапливающаяся в центральных частях звезд.

Первым почуял неладное Шлейсер. Кроме того, что на экранах увеличился в размерах «тор», появились признаки зарождающегося магнитного возмущения: волны плотности, являющиеся следствием концентрации разнотемпературных слоев плазмы в местах сосредоточения и разрежения магнитного поля. На снимках все явственней стали просматриваться линзы, иглы, спицы многочисленных плазмокристов, которые, двигаясь вдоль силовых линий и очерчивая их, создавали уже не изящные и ажурные как раньше, а мощные антитетические [44] конструкции. Описать такое не было никакой возможности. Насколько разнообразна структура звездных магнитных полей, настолько и различна форма, размеры, а также продолжительность существования этих образований.