Александр Абрамов - Все дозволено (Сборник) Страница 46

— Зачем же гранаты, когда есть излучатели?

— Ты не был в регенерационных залах, а я был, — снизошел до пояснения Малыш, — там только мертвые, но не поврежденные. И руки и ноги на месте, даже кожа цела. Ты заметил, какое у них оружие? Или только болевое, как «хлысты», или выводящее из строя без членовредительства, как парализаторы. Парализаторов у нас нет: их забрали Кэп с Библом, «хлыст» хорош в драке один на один, против десятка уже не выстоишь. А если их будет больше?

Малыш не только из простой предосторожности готовился к обороне. Слова Капитана о том, что Координатор снял энергозащиту между фазами перестроенного пространства, явно предупреждал о возможной опасности. До сих пор межфазные связки случайным облачком возникали на пути вездехода, сейчас такое облачко — и не облачко даже, а целая грозовая туча — может возникнуть в пределах самой станции, у ее порога, и кто знает, а вдруг и внутри. Не зря же Второй Пилот кромсал излучателем двери и стены: он именно этого и боялся. Алику подробности объяснять не стоит — незачем пугать мальчишку, сам догадается. А не догадается — пусть думает, что хочет: или Малыш свихнулся, или просто чудит.

Алик этого не думал. Он сделал все, что от него требовалось, и стоял у окна, ожидая дальнейших распоряжений.

— Пошарь-ка по краю пустыни, сынок, — предложил Малыш, — может, что и наклюнется.

Алик, прильнув к окулярам видеоскопа, покрутил верньер. У горизонта справа показался зеленый смерчик. Он двигался на них, увеличиваясь.

— Напророчил, — сказал Алик.

— А что?

— Облачко.

— Синее?

— Нет, зеленое.

— Тем хуже. Ребята из леса опаснее взрослых из города.

А облачко приближалось. Теперь его можно было разглядеть и невооруженным глазом. В стеклянную лупу окна было хорошо видно, как на замок Алика с Малышом двигался… лес. Именно лес, а не просто зеленый стог сена или туманное облако. Впереди леса наступали плотной высокой щетиной салатные мхи — подступы к густым древовидным папоротникам.

Открытая взору фаза зеленого солнца шла на сближение с черной пустыней. И это сближение должно было произойти где-то совсем близко от станции, может быть на ее территории.

— Если лес захлестнет нас, что будет со станцией? — спросил Алик: страха он не испытывал.

— А я доктор? — пожал плечами Малыш.

— Совмещение фаз в одном трехмерном пространстве, — рассуждал Алик, или вызовет врастание одной молекулярной структуры в другую, что чревато бог знает какими последствиями, или одна масса бесследно растворится в другой. Иначе говоря, станция исчезнет в обоих случаях.

— Интересно, почему этого не произошло раньше, — задумался в ответ Малыш. — Почему станция не исчезла, когда психовали Пилот и Док?

А тем временем лес уже подступил к станции и остановился. Зеленое пространство выдвинулось усеченным конусом, границы которого уходили далеко к горизонту. Теперь метров в десяти от окна подымались вверх искривленные стволы папоротников, похожих на диковинные тропические пальмы. Черного камня под окном уже не было: его закрывали высоким ковром серо-зеленые мхи.

— Чудно, — сказал Алик, — вроде бы лес и не лес. Я и у нас в Мещерском заповеднике был, и в американском Национальном. Там живой лес.

— А здесь что — мертвый?

— С мертвечинкой. Ни птиц, ни бабочек. Небось и муравьев нет.

— Как у тебя с головой? — хмыкнул Малыш. — Это же силурийский. А ведь в кольцо нас берет, — подметил он маневр огибавшего станцию леса. Посмотри-ка, что у нас с другой стороны, — заинтересованно добавил он и вышел на лестницу. — Поди-ка сюда.

То, что увидел здесь выбежавший Алик, было еще чудеснее. Ни наружной стены станции, ни коридора, ни загромождавшего его мусора уже не было. Мхи протянулись до лестничных ступенек — шагни и утонешь в серой волокнистой трясине.

— Они срезали угол, — проговорил Алик, задумчиво оглядывая то, что уцелело от станции, — часть стены и коридора слева остались. И срезано неровно, и границы среза расплываются. Будто в тумане.

— Да и срез ли это? — усомнился Малыш и вернулся в комнату.

Оттуда он появился уже с излучателем. В глазах прыгали веселые искорки. «С чего это он, — удивился Алик, — глотнул, что ли?» А Малыш в три прыжка очутился внизу и молнией полоснул по мхам, подступившим к внутренней стене коридора. Сверкающая коса мгновенно срезала всю толщу мхов, спалив срезанное, как зажигалка бумагу. Малыш шел по коридору, вернее, по тому, что раньше было коридором, огибавшим внутренние помещения станции, и, не выпуская из рук излучателя, продолжал косить. Через десять минут между ним и лесом не было ни клочка мхов, кроме небольшого островка под самой лестницей, который Малыш почему-то оставил в неприкосновенности.

— Зачем? — спросил Алик.

— А если вдруг придется швырнуть кое-кого вниз, обойдемся без членовредительства. Совсем как поролоновый мат в спортзале.

— А косил зачем?

— Чтоб не подползли.

Но ничто не нарушило тревожного спокойствия леса. И никто не подполз и не показался из-за обступивших станцию древовидных гигантов. Только слева был просвет — тянулись лохматые кустарники и травяные плеши, а за ними далеко-далеко подымался к солнцу эвкалиптовый Парфенон.

— Дай-ка парочку-другую гранат, — сказал Малыш, — я здесь побуду. Подойдут ближе — газовый заслончик поставлю. Не прорвутся. Ну, а ты похлопочи у видеоскопа. Как что увидишь — сигналь.

Сколько минут пришлось просидеть у видеоскопа, Алик не подсчитывал пять, шесть или четверть часа, — только в конце концов по травяной плешине за ветвистыми стеблями хвощей мелькнуло несколько перебегавших цепочкой фигур. Их было легко заметить: голые меднокожие, в одних плавках, они отчетливо прочеркнули синеватую зелень леса.

— Идут! — крикнул он в открытую дверь Малышу.

— Много? — откликнулся тот.

— Взгляни сам. Отбить успеем.

Малыш подошел, когда меднокожие вынырнули на длинную открытую проплешину между пятиметровыми веерами папоротников. Они то подымались во весь рост, присматриваясь к обстановке, то перебегали на четвереньках, как обезьяны, скрываясь в ломких высоких хвощах. Их было немного, не более двух дюжин (Алик уже мысленно прибегал к гедонийской системе счета), но и двадцати четырех здоровых парней, к тому же чем-то вооруженных, было многовато для защитников станции.

— С чего начнем? — спросил Алик.

— С гранат, конечно, — пожал плечами Малыш. — Я бы их излучателем в две минуты срезал и поштучно и оптом, но увы… ребята все-таки.

Оба вышли на лестничную площадку. Островок мха под ней, не выжженный Малышом, серый, высушенный сверху, зеленовато-рыжий и мокрый внизу, у жирной земли, торчал одиноко и неприветливо. «Синие» и «голубые», смешавшись в стайке, недоуменно и осторожно обошли его, не понимая, что случилось с мшаником, от которого остались только рыжий пепел да пыль.