Тэд Уильямс - Город золотых теней Страница 47

— Добро пожаловать к «Мистеру Джи». — Сказано было по-английски со странным акцентом, но хозяин голоса не отражался ни в одном из зеркал.

Рени обернулась. За ее спиной стоял высокий, элегантно одетый белый мужчина и улыбался. Он поднял руку в перчатке, и зеркала исчезли. Теперь они стояли втроем в луче света, пронзающем бесконечную тьму.

— Как хорошо, что вы пришли к нам. — Голос звучал у самого уха. — Откуда вы?

— Из Лагоса, — чуть задыхаясь, вымолвила Рени. Она надеялась, что ее голос, транспонированный на октаву ниже, чтобы соответствовать мужской личине, не покажется швейцару писклявым. — Мы… мы много слышали об этом месте.

Мужчина улыбнулся еще шире и коротко поклонился.

— Мы гордимся своей всемирной известностью и всегда рады приветствовать гостей из Африки. Вы, конечно, совершеннолетние?

— Разумеется. — Произнося это слово, Рени понимала, что цифровые пальчики сейчас ощупывают ее мнимую личность, но не слишком тщательно — в таких местах от личины требуется лишь достоверность. — Я показываю приятелю достопримечательности Внутреннего Района — он тут впервые.

— Превосходно. Вы нашли подходящее место.

Разодетый швейцар перестал их задерживать — это означало, что их удостоверения личности проверены. Он отвесил театральный поклон, и в черноте отворилась дверь — прямоугольная дыра, откуда сочился дымно-алый свет и выплескивался шум: громкая музыка, смех, голоса.

— Наслаждайтесь, — посоветовал он. — И приводите друзей.

Он исчез. Рени и Ксаббу вплыли в алый свет.

Музыка потянулась к ним, как псевдоподия невидимой, но ощутимой огромной амебы. Она походила на громовой свинг-джаз прошлого века, но порой ее передергивало, сбивало с темпа в тайном, глубинном ритме — так бьется сердце идущего по следу хищника. Мелодия гипнотизировала; Рени поймала себя на том, что мурлычет вслух, еще до того, как разобрала быстро пришедшие на ум слова.

— Так отправляйся же в полет…

пел кто-то, пока на заднем плане стонал и грохотал оркестр.

— Улыбка станет приглашеньем —

Решенье

Твое на праздник приведет…

Зал был невозможно огромен — чудовищный восьмиугольник, залитый алым светом. Колонны по углам — каждая размером с небоскреб — исчезали в тени под потолком; усеивавшие их вертикальные ряды ламп сходились в перспективе, пока расстояние не стягивало их в единую огненную нить. А еще выше, где и эти огни гасли в неизмеримой высоте, кувыркались и извивались в черноте фейерверки.

В дымном воздухе плясали лучи прожекторов, двигая по бархатным стенам ускользающие ярко-красные эллипсы. Сотни лож теснились между колоннами, по балконам — по дюжине ярусов балконов, уходящих в клубящийся вверху дым. Паркетный пол покрывала бесконечная поросль столов-поганок, между ними, как бильярдные шары, скользили серебряные фигурки — официанты и официантки, тысяча, две тысячи, больше, двигавшиеся бесшумно и быстро, как капли ртути.

В центре неимоверного пространства, на сцене, вращающейся в воздухе, как положенное набок карнавальное чертово колесо, находился оркестр. Музыканты были одеты в строгие черные с белым костюмы, но в них самих не было ничего строгого. Карикатурно вытянутые плоские фигурки колыхались, плыли под музыку, как безумные тени. Некоторые вырастали, пока их взгляды не упирались в самые верхние ярусы балконов. Блестящие зубы-надгробия щелкали перед посетителями, которые визжали от радости, убираясь в более безопасное место.

Не менялась только певица в белом платье, примостившаяся на дальнем краю вращающейся сцены. Музыканты-тени клубились вокруг нее, сияющей как кусочек радия.

—… Так запевай без сожаленья,

пела она. Голос ее был неприятен и в то же время притягателен; он дрожал, как голосок ребенка, которого не пустили спать, и он вынужден смотреть, как взрослые напиваются.

— Без грусти и без суеты —

Мечты

Твои найдут здесь отраженье…

Певица была лишь искоркой в сердце циклопического зала и безумного оркестра, но Рени долго не могла отвести от нее взгляд. Огромные черные глаза на бледном лице придавали ей мертвенный вид. Каскад белокурых волос в половину роста и белое платье с широкими рукавами делали певицу похожей на райскую птичку.

— Начинай,

Запевай,

Свой порок выбирай,

Вот рок,

Наш рок,

Карнавала порог…

Певицу качало тяжелым ритмом, как ураганом голубку. Глаза ее были закрыты, как у человека, впавшего в транс… Впрочем, на транс это было не похоже. Рени никогда не видала такой безысходности на человеческом лице, и все же певица сияла, полыхала — как лампочка под высоким напряжением, готовая вот-вот взорваться.

Медленно, почти неохотно, Рени потянулась к Ксаббу, нашарила его руку и крепко сжала.

— Ты в порядке?

— Это… довольно странное место.

— О да. Пошли… сядем.

Она провела его через зал к одной из лож вдоль дальней стены — в РЖ это заняло бы несколько минут, здесь они достигли цели за секунды. Теперь подпевал весь оркестр, хлопал в ладоши, ухал, топал ножищами. Музыка гремела так, что казалось — еще секунда, и обвалится потолок.

— Тогда держи свое виденье —

Вперед!

Адамы, Евы всей Земли —

В полет!..

Лучи прожекторов заметались еще быстрее, скрещиваясь и расходясь, как шпаги дуэлянтов. Музыка нарастала, потом грянула канонада барабанов, протрубили саксофоны, и оркестр исчез. Огромный зал гулко откликнулся жидкими аплодисментами.

Едва Рени и Ксаббу опустились на мягкую бархатную банкетку, как рядом появился официант в облегающем фраке стального цвета. Его сим явно лепили с античных божеств плодородия.

— Пр-ривет, ползецы, — протянул он. — Что будем?

— Мы… мы не можем есть или пить в этих симах, — ответила Рени. — Есть у вас что-нибудь еще?

Официант смерил ее понимающим взглядом, словно позабавился, щелкнул пальцами и исчез. На его месте, точно забытое, повисло в воздухе светящееся меню.

— Этот список озаглавлен «Эмоции», — с удивлением заметил Ксаббу. — Печаль, от слабой до интенсивной. Счастье, от спокойного довольства до бурной радости. Исполнение желаний. Скорбь. Оптимизм. Отчаяние. Приятное удивление. Безумие… — Он обернулся к Рени: — Что это? Я не понимаю.

— Можешь не пользоваться выделенкой. Никто не удивится, что ты задаешь вопросы, — вспомни, мы пара деревенщин из Нигерии, пришедших поглазеть на большой виртуальный город. — Она сменила канал. — Полагаю, это симулируемые ощущения. Эдди… ну, тот парень, наш знакомый — он говорил, что тут могут предложить даже такие ощущения, которые твой костюм не воспроизводит. Или они в этом клиентов убеждают.