Уилл Маккарти - «Если», 2003 № 06 Страница 47

— Чушь, — возразил я. — Что есть культура, как не расовая память?

— Потом я спал тысячу лет. И видел сны. Но я не мог говорить. Ксомилчо не мог меня услышать. И он меня не убил.

— Ксомилчо? — Пранг закурила новую сигарету. — Напоминает название системы магазинов.

— А мне напоминает ольмекское имя, — сказал Бодин. — Этот Ксомилчо уложил тебя в гробницу?

— И спас от Луны. Оставил спать и видеть сны. Но он не убил меня.

— Мы тоже хотим, чтобы ты спал и видел сны, — сказал я. — Где ты?

— В городе мертвых…

— В каком? — уточнила Пранг.

— Г-г-городе… — Энорме начал заикаться, как испорченный компакт-диск. — Не м-могу с-с-казать, в к-каком…

Щелчок.

— Что случилось? — встрепенулась Пранг.

— Мы его перегрузили, — сказал Бодин. — Если эта идея насчет берсеркера верна, то Энорме запрограммирован прятаться. Он не может сказать нам, где находится, — мы ведь не можем перестать дышать.

— Тогда нам придется проверить все кладбища! — заявила Пранг, утапливая педаль газа. Я не захотел смотреть в окно, поэтому пригнул голову и уставился на мигающую точку на дисплее. Даже на нем наша скорость была огромной.

И тут в верхнем левом углу экрана я заметил вторую мигающую точку. Неподвижную.

— Поезжайте на север, — велел я. — Кресцент-стрит, угол Цитадел-стрит.

— Но там нет кладбищ, — запротестовала Пранг. — Или это новое озарение?

— Да!

Этого ей оказалось достаточно. Она развернулась на сто восемьдесят градусов, а я зажал уши, чтобы не слышать визга ни в чем не повинных шин.

— Проклятье! — процедила Пранг, свернув с Цитадел на Кресцент.

Я приоткрыл глаза и обозрел захудалый бизнес-центр, состоящий из пончиковой, универмагов «Старбакс» и «Вулворт» и заброшенного кинотеатра.

Кладбища не было.

— Здесь мы только зря потратим время! — фыркнула Пранг.

— Погодите-ка! — воскликнул Бодин. — Взгляните на афишу!

Я открыл глаза чуть шире.

На афише кинотеатра недоставало нескольких букв, но название последнего фильма все еще можно было прочесть:

ГОР Д ME ТВ X.

Машину мы оставили на стоянке перед «Старбакс», где BMW смотрелась не столь подозрительно. Широкие двери главного входа в кинотеатр оказались заперты, но я догадался, что выход из него должен находиться сзади, и оказался прав. Я также предположил, что дверь выхода будет вышиблена, и снова оказался прав.

Внутри было темно. Запахи старого попкорна, слез, смеха, кока-колы и поцелуев слились в затхлый букет. Все сиденья оказались демонтированы и проданы (как я предположил) в разные кафе и антикварные магазины, где им теперь самое место. Энорме лежал на голом наклонном бетонном полу, уставившись «глазами» в потолок в стиле барокко — с купидонами, завитушками, ангелами и парочкой горгулий.

Я подошел и прикоснулся к его большой трехпалой ноге, совсем как в прошлый раз. И, как и в прошлый раз, она оказалась холодной — настоящий камень. И я был рад тому, что он холодный, и лежит здесь, во мраке, где на него не упадет свет восходящей луны.

— Отлично! — прошептала Пранг. — Да здравствует Виллон и его озарения! Дайте-ка мне ваш телефон, позвоню в музей.

— Погодите, — сказал я. — Возможно, Энорме захочет нам что-нибудь сообщить. А делает он это с помощью телефона.

— Здесь я могу спать, — прогремел в динамиках кинотеатра знакомый голос. — Здесь я в безопасности.

— Теперь он говорит через динамики! — восхитился Бодин. — Очевидно, он может подключиться к любой электронной схеме. Даже включить ее. И даже питать ее энергией.

— Я последний, — сообщил Энорме. — И они хотят, чтобы вы меня убили.

— Кто хочет? — спросил я. — И кто тебя сделал?

— Создатели. Они создали нас, чтобы создать вас. Они летали между звездами и искали миры, где можно разбудить жизнь. Ваш мир тогда еще не назывался Земля. Он вообще никак не назывался. А ваш вид населял всю планету, молчаливый, но сильный.

— Сильный? — удивилась Пранг. — Мы были слабыми.

— Это миф, — возразил Бодин. — На самом же деле Homo был самым впечатляющим убийцей на планете, даже не имея языка и культуры. Зато имея огонь и руки, палки и камни, охотясь стаями, он мог жить где угодно и бросать вызов даже саблезубому тигру.

— Да, — прогрохотал голос Энорме. — Вы были царями зверей. А мы сделали вас чем-то более значительным.

— Сделали? — удивилась Пранг.

— Чтобы выжить, вам пришлось убивать нас. А чтобы убивать нас, вам пришлось изобретать и совершенствовать орудия, сотрудничество, язык. Понимание. Убивать нас одного за другим. На нас охотились с палками и камнями, обрушивали валуны, нас сбрасывали в ямы, хоронили заживо. В этом танце не было снов. Я остался последний.

— Но почему мы не находили остальных? — спросила Пранг, прикуривая новую сигарету от окурка.

— Может, и находили, — ответил я, подумав о статуях в Греции, Индии и на Ближнем Востоке. Но Энорме поправил меня:

— Все, что было твердым, рассеивалось в воздухе. Убитые, мы становились свободными. Возвращались в небытие. Это конец нашей боли. И нашей миссии.

— Мы не хотим тебя убивать, — сказал я. — Мы хотим оставить тебя спящим.

— Ксомилчо оставил меня спать. Он спрятал меня от жемчужного мира, который пробуждает меня. Он сделал меня спящим. На века. Но сто лет назад я начал видеть сны.

— Должно быть, он имеет в виду радио! — воскликнул Бодин. — Едва на планете появились электронные схемы, как в нем что-то пробудилось.

— Я могу видеть сны, лишь когда сплю. Я видел сны сто лет. Вы разбудили меня, и теперь я почти не вижу снов.

— То была наша ошибка, — сказала Пранг. — Но мы дадим тебе уснуть снова. Мы построим для тебя специальную комнату в музее, и ты сможешь спать вечно.

— Они хотят, чтобы вы убили меня, — повторил Энорме. — Они хотят прийти.

— Вот и прекрасно, — заявила Пранг. — Они тоже могут прийти.

Я похолодел.

— Мы ведь не знаем, кто они такие, — произнес я. — Или чего хотят.

— Когда все мы умрем, дело будет сделано, — пояснил Энорме. — И создатели придут.

— Да он же передатчик! — догадался Бодин. — Когда он погибнет, его хозяева узнают, что мы выжили. Он подаст им сигнал.

— Это может стать сигналом тревоги, — сказал я. — Если мы его убьем, они поймут, что мы эволюционировали. Но в качестве дополнительной информации они узнают, что мы сохранили способность убивать.

— К чему вы клоните? — спросил Бодин.

— Возможно, от нас ждут, что мы сохраним последнего из них? Может, это своего рода проверка.

— Новое озарение? — поинтересовалась Пранг.