Виктор Колупаев - Фирменный поезд Фомич Страница 47

- Пойдемте, Зинаида Павловна, - попросил я ее. - Пойдемте в наш вагон.

Зинаида Павловна встала, я хотел поддержать ее за локоть, но она твердо отстранила мою руку.

- Это лишнее, Мальцев, лишнее...

И пошла, стройная, молодая и фигурой, и лицом, и совершенно седая. А я поплелся, не пошел, а именно поплелся за ней, еле переставляя ноги и хватаясь за полки и двери.

В голове у меня сверкнула какая-то мысль, но не успела зацепиться, сгинула в подсознании. Я не успел ее осмыслить, но только теперь я точно знал, что такая мысль существует и что ее нужно вернуть во что бы то ни стало. Потому что именно в ней было наше спасение.

38

Поезд дрогнул. Раскачали все-таки, подумал я. Ай да пассажиры! Но поезд дрогнул и остановился. Да и толчок был такой, словно к поезду прицепили паровоз. Мы с Зинаидой Павловной уже входили в наш вагон, как вдруг в тамбур начали заскакивать пассажиры, которые только что были на перроне и собирались толкать поезд до самой следующей станции. Что еще случилось?

- Едем! - крикнул Валерка, влетая в тамбур. - Ур-ра! Понимаешь, паровоз нам подали! Прицепили уже к поезду. Толчок почувствовал?

- Почувствовал. А где Степан Матвеевич?

- А Степан Матвеевич сейчас позвонит на эту соседнюю станцию, поблагодарит и вообще выяснит, куда нас там собираются направить.

Я не утерпел и выглянул из вагона. Торговки, чуть не плача, как родных, провожали нас. Степан Матвеевич вышел из маленького здания вокзала. Он о чем-то разговаривал с местным начальником. И в это время поезд тронулся, медленно, как бы нехотя. Степан Матвеевич что-то крикнул и помчался к нашему вагону, хотя до другого ему было гораздо ближе. На бегу он еще несколько раз оглядывался и что-то кричал, но разобрать уже было невозможно из-за начинавшего частить стука колес. Степан Матвеевич был уже рядом с тамбуром. Я спустился по ступенькам площадки и протянул ему руку, другой крепко держась за поручень. Степан Матвеевич прыгнул. И я с Валеркой втащил его в тамбур. Степан Матвеевич даже не запыхался, хотя был, кажется, чем-то взволнован.

- В чем дело? - спросил я.

- Паровоз с соседней станции нам никто не посылал, - ответил Граммовесов. - И вообще! Они там до сих пор думают, что с ними по телефону кто-то шутит! Ну откуда на этом разъезде может взяться пассажирский поезд, да еще фирменный, да еще из Фомска?! Они и города-то такого, наверное, никогда не слышали.

- И что из этого следует? - спросил я.

- Всего не знаю. - Степан Матвеевич уже садился на свое место в нашем купе. - Всего не знаю. Но только эта чертовщина еще не кончилась, это уж точно. И второе: куда нас примут на станции? А если там состав? Если и запасных путей не окажется? Ведь нас там не ждут!

"Мозговой центр" собрался в нашем купе полностью. Слова Степана Матвеевича немного отрезвили некоторых, кто вроде Валерки чрезмерно обрадовался постукиванию колес.

По коридорчику бочком трусил начальник поезда.

- Выручайте! - потребовал он. - Пусть наука выручает!

- Садитесь, - предложил я, показывая на свободное место.

- Нет уж! - разволновался начальник поезда. - Раз наука все может, пусть она теперь и думает!

- Что вы предлагаете? - спокойно спросил Степан Матвеевич.

- Через тендер надо. Через тендер!

- А! - догадался писатель Федор. - Гонца от общественности послать на паровоз! Толково, толково!

- Вот пусть наука и проникает! - потребовал начальник поезда.

- В паровоз надо действительно кого-то послать, - согласился Степан Матвеевич и даже не успел посмотреть на Валерку, как тот уже заявил:

- Мы сделаем!

- Опасно на ходу, - предупредил Валерий Михайлович.

- Ну, к опасностям нам не привыкать, - заверил Валерка. - А столкнуться с каким-нибудь составом еще опаснее!

- Передайте машинисту, - сказал Степан Матвеевич, - чтобы состав вел осторожно, потому что путь может оказаться занятым. А километра за два до станции нужно совсем сбросить скорость и подходить медленно, очень медленно. А если путь занят, то остановиться. На самой станции разберемся.

- Понятно! - сказал Валерка и вместе с Михаилом они сорвались и помчались по коридору выполнять боевое задание.

Начальник поезда снял форменную фуражку, вытер лысину мокрым платком и сказал:

- Брошу! К чертям собачьим брошу! Вот только доведу поезд и на другую работу. Маневровым паровозом лучше буду командовать!

Ему никто не возразил. Но никто и не одобрил его мысли. До благополучного возвращения было еще, кажется, далеко.

Начальник поезда замолк. Молчали и все остальные. Только перестук колес да бескрайняя степь за окном.

- Иногда мне кажется, что я вот-вот отгадаю, что же с нами происходит, - сказал я. - Но мысль все время ускользает. Не составляется она. Вот, например, причинно-следственный мир. Другого ведь мы и не знаем. Мы живем в жестко детерминированном мире. Но только наш-то поезд выскочил из этой детерминации!

- Об этом говорил еще товарищ Обыкновеннов, - подхватил Степан Матвеевич. - Изменились причинно-следственные связи? Ну и что? Какая причина тому, что все это происходит?

- Ты вот... - обратился ко мне Иван. Что-то уж очень долго он не открывал рта. Но за секунду до его недосказанного вопроса я вдруг решил, что нужно рассказать собравшимся историю Зинаиды Павловны, и перебил Ивана. Тот даже, как мне показалось, облегченно вздохнул, словно вопрос собирался задавать через силу, словно ему нравственно тяжело было задавать этот вопрос.

К Зинаиде Павловне все в вагоне относились очень хорошо. Прекрасный и энергичный, много знающий человек была эта женщина. Да и врачей-то, наверное, в нашем поезде больше не было. Я вкратце рассказал, как Зинаида Павловна в один год лишилась мужа и детей.

- Боже мой! - воскликнул Валерий Михайлович.

Этого никто не знал, да и не поверили мне сначала, уж слишком жизнерадостной казалась милая женщина. Потом я рассказал, как Зинаида Павловна встретила всю свою семью в нашем поезде. Как она обрадовалась сначала, как поняла, что это невозможно. Как она нашла в себе силы (сколько же в этой женщине было сил!) сказать себе, что этого не может быть. Я рассказывал коротко, и все равно впечатление от моего рассказа осталось тягостное.

- Значит, она нашла в себе силы, Артем, сказать себе, что этого не должно быть? - спросил меня Иван. Губы его почему-то дергались.

- Да, Иван. Эта женщина нашла в себе силы.

- Но ведь она же хотела, чтобы ее семья была! Ведь она думала об этом?!

- Да, Иван. Она все время думала об этом.

- А ты?

- Да что я?

- Ты тоже хотел?

- Да что с тобой, Иван? Что я хотел?

С Иваном творилось что-то страшное.

- Ты же ведь хотел, чтобы у вас с Ингой были дети?

- Да, Иван. Хотел...