Выжить, чтобы умереть - Сергей Станиславович Юрьев Страница 48

ранним утром, и обитатели этих неказистых домишек под покосившимися крышами, скорее всего, досматривают последний сон. Конечно, можно было обойти деревню стороной, но какие опасности могут поджидать на окольном пути, не знал никто – ни шериф, ни Крошка-Енот. Здесь, по крайней мере, есть хоть какая-то ясность. Если не заметят – хорошо, заметят – два варианта: убьют или не убьют. Впрочем, зачем им ее убивать? Она же не енот…

У дороги возле околицы стоит нищий. Он относительно молод, широкоплеч, в хорошо отглаженном костюме-тройке, благоухает розовым мылом и дорогущим одеколоном «Михалков». Однако протянутая им поперек дороги рука-шлагбаум и зажатая в цепких пальцах шляпа не оставляют ни малейших сомнений по поводу рода его занятий.

– Девочка, подай несчастному бродяге золотой талер, и тебя будет повсеместно ждать удача, – решительно произнес побирушка.

– Моя удача и так всегда со мной, – ответила принцесса, – а вот золотого талера у меня нет.

– Тогда поделись своей удачей, – упорствовал нищий.

– Моя удача тебе не поможет. У каждого должна быть своя.

– Тогда поворачивай назад, девочка… – Нищий хищно усмехнулся и нахлобучил шляпу на голову. – Здесь тебе не пройти. Да и незачем тебе туда? Иначе не стала бы так жадничать.

– Кто мне помешает? Ты?

– Я тебе не помогу, и этого будет достаточно.

Анна, не глядя на нищего, пошла дальше. Тот явно был обманкой, пугалом, фантомом, неприкаянной душой. Впрочем, возможно, он – лишь одна из жертв той ловушки, что ей сейчас предстоит пройти. Или не пройти… Главное, она поняла принцип работы Лабиринта: не так уж важно, насколько верно принятое решение или выбранное направление, – важно то, насколько ты уверен в своей правоте и своих силах. Подать милостыню несчастному фантому означало бы оказаться с ним в одной связке, а значит – разделить его судьбу. Деньги, да и любые другие предметы здесь вовсе не являются атрибутами благополучия. Все что угодно можно получить просто так – достаточно лишь пожелать. Как в сказке! Как во сне. Только сон этот принадлежит не ей одной. Желания и стремления множества сущностей, населяющих этот мир, переплетаются, сталкиваются друг с другом, искажаются до неузнаваемости, становятся помехой друг другу. Даже самое элементарное желание может дать начало такой цепочке совершенно неизбежных событий, что в итоге можно потерять все, в том числе и себя. А потерять себя – значит исчезнуть, раствориться, перестать существовать или превратиться в очередную диковину этого странного мира.

Ей уже казалось, что она прожила здесь целую жизнь, а сном, который уже начал забываться, было все, что случилось с ней раньше. Пора-пора отсюда выбираться, пока не засосало. Пора-пора…

Хуже всего было ощущение, что всем этим хитросплетением явлений, образов и событий управляет некая всемогущая и совершенно беспощадная сила, которая способна отменить ход любых событий, независимо оттого, как далеко эти события зашли…

– Эй! – крикнул ей вслед нищий, когда принцесса успела отойти на приличное расстояние. – Ты бы все-таки поостереглась. Там жуть, что творится.

Анна, не оглядываясь, помахала ему рукой. Едва она подошла к краю деревни, раздался вой трубы, и буквально через пару мгновений к нему присоединились топот множества ног и размеренный лязг железа. Деревня явно готовилась к обороне от внезапного вторжения. Но поворачивать назад было уже поздно, да и нет здесь никакого «назад». Этот мир меняется стремительно, мгновения могут вместить целые эпохи, но прошлое никогда не становится будущим.

Навстречу ей по единственной улице в деревне двигалась стальная змея. Несколько когорт воинов в тяжелых латах, прикрываясь огромными алыми щитами, ощетинившись копьями, медленно шагали по дороге. Впереди колонны красовался окрашенный серебрянкой тяжелый танк. Где-то размеренно и четко бил барабан, и дисциплинированные солдаты не смели и шага сделать, пока не раздавался очередной удар. Танк двигался, звеня гусеницами, но рева мотора не слышно, хотя при каждом рывке вперед за ним поднимается шлейф черного дыма.

И как противостоять такой армаде? Но бежать нельзя. Неизвестно, почему, но Анна это знала совершенно точно. Она вдруг почувствовала себя совсем маленькой девочкой – как будто ей не шестнадцать лет, а от силы десять. Танк вдруг показался еще более огромным, а воины в первых шеренгах – настоящими великанами. Но не стоило надеяться, что эти бойцы не тронут ребенка. Здесь вообще бессмысленно рассчитывать на чью-либо жалость.

Но должно же быть какое-то решение! За всей этой мощью наверняка стоит кто-то один – тот, кто придумал все это нелепое воинство, а значит, его можно ошеломить, сделав то, чего тот никак не может от нее ожидать.

Решение созрело внезапно. Анна расправила руки, превратилась в большую белую птицу с мощным клювом, в два взмаха крыльев домчалась до барабанщика, шагающего в третьей шеренге, и спикировала на барабан. Она пробила его насквозь и тут же оказалась далеко за деревней, а посланная ей вслед туча стрел, обессилев, выпала дождем на пыльную дорогу. Но тут в нее ударила молния, белые крылья охватило пламя, и она упала на дорогу – прямо в огромную зловонную лужу. Едва ей удалось подняться, превозмогая боль от ушибов, стряхнуть грязь с платья, прожженного в нескольких местах, как перед ней вздыбился холм, земля треснула, из образовавшегося провала поднялся огромный каменный сфинкс с физиономией, как две капли воды похожей на поросячье личико конфидент-советника Ионы.

– Поздравляю, принцесса, – сказал Сфинкс, – отгадаешь семь загадок – и, считай, победила…

– Одну! – Анна решила поторговаться. – Одну, или я превращу тебя в груду камней.

– Ой, как страшно! – Сфинкс усмехнулся и сделал встречное предложение: – Три.

– Ты все равно больше одной не знаешь, так что лучше не спорь со мной, – настояла на своем принцесса.

Сфинкс почесал каменный затылок каменной лапой, вызвав тем самым небольшое землетрясение, но, похоже, возразить ему было нечего.

– Ну, хорошо, – согласился он. – Кто в начале жизни ходит на четырех ногах, в середине – на двух, а в конце – на трех?

– Тебе ответить правильно или так, как ты ожидаешь? – Этого оказалось достаточно, чтобы решить проблему. Сфинкса «замкнуло». Под ним начала расти гора, поднимавшаяся все выше и выше, пробивая скальным наконечником небесную твердь. Принцесса едва успела зацепиться за один из когтей, торчащих из лапы Сфинкса, чтобы не скатиться в разверзшуюся под ней пропасть. Как только пик из гранита и стали поднялся на предельную высоту, Сфинкс бросил на Анну последний взгляд, полный невыразимой тоски, и спрыгнул вниз – в темные воды бурлящего океана, который раскинулся со всех сторон до бесконечно далекой линии горизонта, оставив ее одну на