Грег Бир - Эон Страница 48

Он не верил в их существование.

Насвистывая себе под нос, Олдфилд вышел из будки и посмотрел на мост. Пусто.

– Прекрасный день, солдат, – сказал он, церемонно отдавая честь. – Да, сэр. Прекрасный день, сэр. Всегда прекрасный день.

Собственно говоря, подумал он, с технической точки зрения продолжается все тот же день – с тех пор, как он сюда прилетел. Один сверхдлинный день, не прерываемый ночью. Погода время от времени менялась – дождь, иногда туман с реки. Помогало ли это хоть как-то разделять отрезки времени?

Он осмотрел свой «Эппл» и проверил его на цементном блоке за будкой, на котором лежала фольга от упаковок продовольственных пайков. Каждая невидимая вспышка света сдувала упаковку с блока. Когда он будет удовлетворен результатами, то разложит пробитые упаковки для следующей смены, чтобы она могла проверить свое оружие. Это превратилось в ритуал.

Олдфилд обошел вокруг будки, остановился у двери и обернулся.

Он не мог даже описать то, что увидел.

Он думал не об «эппле», а об официальных сообщениях и о том, каким дураком он был.

Оно было ростом около семи футов, с узкой безволосой головой и выступающими немигающими глазами, которые спокойно разглядывали его. От туловища, значительно ниже того места, где должны были бы находится плечи, отходили две длинные руки, покрытые чем-то, напоминающим упаковку из фольги. Ноги были короткими и на вид сильными. Кожа – гладкая и блестящая – не зеркальная или покрытая слизью, но отполированная, словно старое дерево.

Оно подтвердило свое присутствие вежливым кивком.

Капрал кивнул в ответ, но потом, вспомнив все, чему его учили, поднял «эппл» и сказал:

– Назовите себя.

К этому моменту оно исчезло.

Олдфилду показалось, что оно ушло в туннель, но он не был в этом уверен.

Он покраснел от злости и отчаяния. У него был шанс. Он видел буджума и не смог уложить его, чтобы на него взглянули и другие. Он последовал примеру тех, кто когда-либо заявлял – официально или неофициально, – что видел буджума.

Олдфилд всегда был о себе лучшего мнения. Он стукнул кулаком по стене будки и нажал кнопку тревоги на интеркоме.

Глава 18

Лэньер встретился с Такахаси на втором этаже в комнате для переговоров. К Такахаси присоединилась Кэрролсон, не знавшая о планах Лэньера. Нет проблем, решил он; лучше сохранить нормальную атмосферу. Он попросил принести ленч в кабинет, и они спокойно перекусили, прежде чем он в общих чертах изложил новые распоряжения. Когда он закончил, Ленора покачала головой и вздохнула.

– Васкес хочет организовать новую экспедицию, на этот раз – ко второму кругу, – сказала она. – Я уверена, что ей не понравится запрет на доступ в библиотеки.

– Больше в библиотеки никто больше не войдет, – подчеркнул Гарри. – Доступ туда строго запрещен. И никакой второй экспедиции. Мы замораживаем все разработки на Камне. Я хочу, чтобы археологи вернулись обратно в комплексы. Исследования в скважинах тоже надо прекратить.

Такахаси сурово посмотрел на него.

– Что случилось с Хоффман? – спросил он.

Лэньер даже не взглянул на него; ленч был их последним совместным удовольствием. Час пробил. Как можно более любезно он попросил Кэрролсон оставить их вдвоем. Она озадаченно посмотрела на Лэньера, но он едва ли заметил, как она вышла за дверь. Все его внимание было сосредоточено на Такахаси.

– Я намерен разрядить весьма напряженную ситуацию, – сказал Лэньер, когда они остались вдоем. – Я хочу, чтобы вы помогли мне в этом и сообщили о моих намерениях своему руководству.

– Простите? – спросил Такахаси, рука которого чуть сильнее сжала стакан с апельсиновым соком.

– Я хочу, чтобы вы сообщили об этом своему начальству – так, как делали это раньше.

– Не понимаю.

– Я тоже. – Лэньер продолжал, не двигаясь с места: – Я не сообщаю об этом Герхардту, хотя инстинкт подсказывает мне, что я должен это сделать. Вы можете и далее свободно наблюдать, как мы сворачиваем программы, пока вопрос не будет решен путем переговоров. Вы можете лично убедиться и подтвердить, что мы не нашли в библиотеках никакой информации по вооружениям.

– Гарри, о чем вы?

– Мне известно, что вы – агент Советов.

Скулы Такахаси напряглись, и он исподлобья посмотрел на Лэньера.

– Вечером будут танцы, – продолжал тот. – Кэрролсон ждет нас всех. И мы придем. Там будет Герхардт. Он ничего не будет знать, поскольку тут же посадит вас под арест и в наручниках отправит на ближайшем ОТМ на Землю. Я этого не хочу.

– Из уважения ко мне? – заморгав, поинтересовался Такахаси.

– Нет, просто не хочу связываться с дерьмом. Вы проклятый изменник. Не знаю, где и как все это началось, но здесь оно кончается, и я хочу, чтобы все закончилось хорошо. Информация, которую вы передавали, едва не развязала войну. Сообщите своему руководству, что все сворачивается, что мы покидаем библиотеки и что в перспективе возможна полная эвакуация. Нужно разрядить обстановку, дабы можно было нормально договориться. Понятно?

Такахаси ничего не ответил.

– Вы знаете, что происходит на Земле? – спросил Лэньер.

– Не все, – мрачно сказал Такахаси. – Наверное, нам следует объясниться, чтобы разрядить обстановку, как вы говорили. Их ставка в игре столь же высока, как и наша.

– Наша?

– Я американец, Гарри. Я делал это и для того, чтобы защитить нас.

Лэньер почувствовал жжение в желудке. Он стиснул зубы и вместе со стулом отвернулся от Такахаси. Он боролся с желанием спросить Руперта, много ли денег задействовано в этой истории. Он не хотел этого знать.

– Ладно. Значит, дела обстоят так…

И он рассказал Такахаси о том, что узнал на Земле.

Он чертовски надеялся, что именно этого ждала от него Хоффман.

Вечером в лкционном зале комплекса социологическая группа представила очередной отчет. В аудитории было около двадцати человек – немногим больше, чем сидело на невысокой сцене за трибуной. Римская стоял в стороне, пока Уоллес Райнер представлял социологов.

Лэньер устроился в заднем ряду, тяжело откинувшись на спинку кресла. Через десять минут пришла Патриция и села рядом.

Первая выступающая кратко изложила гипотезу семейных группировок Камня. Она углубилась в некоторые детали семейных триад, распространенных, главным образом, среди надеритов.

Патриция посмотрела на Лэньера.

– Почему меня не пускают в библиотеки? – вполголоса спросила она.

– Сейчас не пускают никого, – сказал он.

– Да, но почему?

– Это очень сложный вопрос. Я объясню позже.

Патриция отвернулась и вздохнула.

– Ладно, – сказала она. – Буду делать все, что смогу без них. Это пока разрешено?