Иван Афанасьев - Неспособный к белизне Страница 48

Выходя из гостиницы, Юрий равнодушным голосом спросил у портье:

— Кто приносил письмо?

— Какая-то белведка, ган. Но она, по-моему, вне цикла.

Перекусить пришлось раньше общепринятого: Кондрахин понимал, что два месяца без тренировок не могут не сказаться. После обеда он немного побродил по городу, хотя погода к этому не располагала. Когда-то в учебно-диверсионном центре НКВД его учили не только маскироваться, но и определять спрятавшегося противника. Жаль, но полученные навыки не имели никакого отношения к крупным городам: готовили всё-таки диверсантов, а не шпионов. В любом другом мире Юрий просто обозрел бы астрал и без всякого труда установил бы слежку. На Белведи приходилось полагаться только на наблюдательность. Он припомнил все уловки, о которых когда-то приходилось читать. Резко менял темп и направление своего променада, задерживался у зеркальных витрин. Носи белведы обувь земного образца, он бы еще сделал вид, что возится с развязавшимся шнурком. Но все ухищрения ничего не дали. То ли слежки не было, то ли наблюдали за перемещениями Кондрахина профессионалы своего дела.

Внезапно он успокоился и даже высмеял себя. Что он за важная птица такая, что его непрерывно должны пасти? Да, он работает над военным проектом, но даже Кван Туум предупредил его о необходимости вести прежний образ жизни. "Эх, дружище, — сказал самому себе Кондрахин, — что-то нервы у тебя стали ни к чёрту. Тебе привычны азарт, погони, кровавые схватки! Вот тогда ты в своей тарелке".

Старик-тренер, в отличие от Ноисце, не расспрашивал, тренировался Юрий или нет. Многолетний опыт позволял ему определить это и на глазок.

— Становись к снарядам, — неодобрительно приказал он, после чего долго молча наблюдал, как Юрий отрабатывает удары по мешку.

Наконец он остановил бойца.

— Форму ты потерял. Если завтра будешь биться в этом же темпе, проиграешь. Юока, твой противник, еще молод, но уже не мальчик. Он одинаково хорошо работает обеими руками и очень легок в передвижениях по площадке.

— Дай мне кого-нибудь в пару, — еще не отдышавшись, попросил Кондрахин.

Тренер непреклонно покачал головой.

— Не хватало еще случайной травмы перед боем. Завтра и так с утра будешь чувствовать себя не лучшим образом. А сейчас тебе нужно хотя бы два гатча посидеть в горячей воде, какую только сможешь терпеть. Пока тебя не было, хозяин купил несколько занкарских автоматических ванн. Очень удобны. Ребята покажут, как пользоваться. И сегодня больше никаких нагрузок. Зато завтра, до завтрака, ты должен быть здесь. Проведем разминку, заодно и обсудим, как тебе вести бой.

Во всём, что касалось тренировок, включая чередование нагрузки и отдыха, указания тренера были окончательными. Возрази против этого Ноисце, тренер просто бы от него ушел. Потому и Юрий не стал перечить, понимая в то же время, что его физиология значительно отличается от белведской. Интересно, как бы вёл себя старик, попади он в учебный центр земного НКВД, где товарищ Иванов учил отдыхать непосредственно во время схватки.

Выполняя тренерские указания, Юрий послушно прошел в кабинку и забрался в ванну. Она была несколько иной, чем та, что стояла в арендуемом им доме. Несколько дополнительных кнопок оказались предназначенными для гидромассажа. Кондрахин перепробовал все режимы и остался очень доволен. "Непременно надо будет приобрести такую же, — подумал он, — сколько бы это чудо не стоило. Кэита с ума сойдет от радости".

В это время года темнело рано, вдобавок на столицу королевства опустился холодный туман. Хорошо хоть ветер стих. В такие моменты легко ускользнуть от слежки, но столь же легко не заметить шпиков.

Юрий довольно быстро — иначе сейчас это выглядело бы неестественно — шел по улице невдалеке от читальни, около которой впервые состоялась их конспиративная встреча с Тханом Альфеном. Здесь имелось очень интересное место — длинный подземный переход в выходом на четыре стороны. Своего рода жалкое подражание занкарским многоуровневым пешеходно-транспортным развязкам. У самого спуска стояла в сером тумане такая же серая машина с приоткрытой дверцей. Незаметно нырнуть в нее для Кондрахина не представляло труда. Если кто и шел по его пятам, то вот-вот себя обнаружит.

Тхан Альфен не заводил двигатель, только молча кивнул Юрию. Тот понял: нужно подождать. Когда же они наконец поехали, Кондрахин спросил:

— Твоя новая машина?

— Не моя и не новая. Свою я час назад отогнал в мастерскую, там же взял напрокат вот эту. Надеюсь, ты понимаешь, зачем.

Это Юрий понимал. Случайная мастерская, случайный автомобиль — великолепная гарантия от прослушивания.

Они ехали не торопясь, от чего Кондрахин совсем отвык. Когда знакомая крепостная стена осталась позади, Тхан резко прибавил оборотов, а потом внезапно свернул в какой-то проулок и выключил все огни. Сейчас они были практически не видны с основной дороги.

— Ну, рассказывай, боец, — предложил Тхан, поворачиваясь на сиденье. В густом сумраке его лицо белело перед Кондрахиным размытым пятном.

Юрий без утайки и очень подробно поведал о своей работе в лаборатории Квана Туума. По ходе его рассказа белвед задавал уточняющие вопросы. Более другого его заинтересовали подробности проверки Юрия занкарскими спецслужбами.

— Так, говоришь, они прознали, что фитирские документы ты приобрел незаконно? Кстати, а как было на самом деле?

Сам-то Тхан Альфен прекрасно знал эту историю. Знал без ведома Кондрахина. Его заинтересовало другое: механизм получения той же самой информации занкарцами.

Юрий добросовестно принялся пересказывать свою легенду.

— В Гауризе, где я обосновался в последние годы, вышел у меня маленький конфликт с властями. Честно говоря — тебе-то я могу признаться — погорел я на производстве атраки. Не было другой работы, а кушать хотелось. В Хевеке я сошел на берег без сигла в кармане — всё ушло на билет.

— Кстати, а почему именно Хевек? — перебил его Тхан Альфен.

— А куда еще мне было без документов податься?

— В Юбире тоже их не спрашивают, да и ближе к Гауризу.

— Хочешь, я расскажу тебе всю свою историю? — предложил Кондрахин. — В ней, конечно, мало интересного, зато мы сэкономим время в последующем. Так вот, я родился на Островах Ледника, ты это знаешь. А тебе доводилось там бывать? Нищета такая, что не жили, а выживали. Точнее, старались выжить, да не у всех это получалось. Я мальчишкой был резвым от природы, мог за себя постоять, даже против старших. Били, правда, часто. Смертным боем били. А рыбак из меня не получился. Вот община и продала меня на Погл. И от лишнего рта избавились и денег получили. Сколько? Откуда мне знать, сколько. Мне было двенадцать, когда я оказался на Погле: дикий, невежественный, драчливый до ужаса. Поначалу, среди сверстников, это даже помогало. Дети уважают прежде всего силу и наглость. Так прошло несколько лет, так быстро промелькнули, что я их и не помню — все на одно лицо. А потом наставники попытались меня переделать по своему вкусу. Но я где-то слышал такую присказку: "Горбатого могила исправит". Это, наверное, обо мне.