Надежда Первухина - Заботливая женская рука Страница 48

Трифон захохотал смущенно:

— Я ведь тоже… боялся!

— А что, она тебе нравится?

— Ну… да.

— Одобряю. Ты, Трифон, мне круто симпатичен. Так что бери Димку в оборот. Но чтоб вежливо!

— Само собой.

— Она ведь какая? — неожиданно ласковым голосом сказал Олег. — Она бестолковая. В голове — пудра.

— Так уж и пудра, — засомневался Трифон.

— Ну. Сама себе проблем напридумывает, а потом бежит ко мне: Олег, разгреби! А мне некогда, у меня бизнес… И еще она трусливая такая, всего боится, даже на сцену боится выходить, поэтому и прячется за крутого брата.

— Никогда бы не подумал.

Помолчали.

— Ты вот что, Трифон, — сказал Олег, нарушая паузу. — Ты к ней, конечно, клейся, только виду не подавай, что тебе известно, что она моя сестра. Ей же это в сильный кайф — думать, будто ты на нее так запал, что и меня не боишься.

— А я и вправду запал, — тихо сказал Трифон, отвернувшись.

Олег дружески похлопал его по плечу:

— Ладно, тут-то все в норме. А вот главный вопрос мы так и не решили. Кто же за тобой охотится? Кто на тебя стуканул? Этот твой инкуб — человек верный?

— Наверное, да. Только он не человек. Сам так сказал.

— Без разницы. Димка тоже не могла, она, конечно, с пудрой вместо мозгов, но не до такой же степени… И один раз на тебя уже напали?

— Да. И, похоже, их волновала именно рука.

— Плохо, что твоя хаза им известна.

— Кому им?

— Тем, кто тебя приморить хочет. Слышь, Трифон, давай так ситуацию разрулим: я у тебя на хазе сажаю своих ребяток, а тебя со всем кагалом везу на дачу.

— На мою?

— На свою. Она под Поленовом, закрытая зона. Муха не проскочит, там безопасно.

— И сколько мне там сидеть?

— А до тех пор, пока киллер не засветится. Он парень оперативный, долго ждать не будет. Может, уже сейчас всю твою квартиру на прицеле держит.

Трифон почувствовал себя неуютно:

— Бред… И что всем так понадобилась эта рука?

— Может, она больших бабок стоит? Типа произведение искусства?

— Ты бы на нее посмотрел. Ничего особенного.

— Что ж, посмотрю. Счас только корешам свистну, и прокатим тебя с ветерком до хазы. Пацаны, быстро в машину, поехали!

Трифон еще раз подивился тому, как беспрекословно подчиняются Олегу кожаные амбалы.

По лестнице поднимались вместе, причем Трифона амбалы буквально прикрывали своими телами. Видно, поняли, что у начальства другие планы, и поэтому прониклись к Трифону менее кровожадными чувствами.

У двери Олег предупреждающе поднял руку и шепнул:

— Погоди, Трифон, че-то мне тут не нравится.

— А что именно? — шепнул в ответ Трифон.

— Ты куришь?

— Нет.

— Инкуб?

— Нет.

— А из-под двери сигаретным дымом прет.

Олег приник ухом к двери:

— И тихо, как на кладбище. Если бы Димка там сидела, мы бы это уже поняли.

Трифону стало жутко от своей догадки.

— А если… — начал он, но не успел договорить.

В квартире грохнул взрыв.

Олега, Трифона и амбалов буквально смело с лестничной площадки.

Кто-то завопил. Что-то разбилось. Завоняло острым и соленым.

Теряя сознание, Трифон понял, что это погибла банка с маринованными артишоками.

Частная квартира,

— Вы за это ответите! Вы даже не представляете, с кем вы связались!!!

Вслед за этим криком роскошная фарфоровая ваза стремительно грянулась о поверхность огромного, во всю стену зеркала. Раздался устрашающий звон, во все стороны полетели осколки.

Очень красивая и очень разгневанная девушка оглянулась, чтобы выяснить, произвело ли это разрушительное хулиганство впечатление хоть на кого-нибудь. Однако в комнате она была одна, и запертые снаружи двери не шевельнулись.

— Я требую объяснений! — закричала девушка. — Я сейчас здесь все переколочу! Пожалеете!

Она обессиленно выдохнула и обошла комнату по периметру. Очень сердито оглядывала великолепие картин, обитых шелком стен, полок с дорогими безделушками. Большие зеркала отражали ее расстроенное лицо и напряженную фигурку. Девушка заглянула за портьеры — вдруг обнаружатся тайные Двери или камеры наблюдения? Проверила, крепко ли заперты окна. Оказалось, крепко, к тому же меж двойных рам располагалась красивая и весьма мощная металлическая решетка. Девушка вздохнула и устало села на раззолоченный диванчик. Рассеянно подумала о том, что не успела надеть ни сапог, ни куртки — притащили ее сюда очень стремительно. И главное, зачем?

— Эй, кто-нибудь! — возмущенно крикнула она. — Фиг ли прятаться?! Какие ваши требования?

Кажется, это сработало. Скрытая широкой портьерой с ламбрекеном дверь медленно отворилась. Девушка пригляделась и вздрогнула. Прямо к ней направлялся здоровенный волк с серебристо мерцающей шерстью и янтарным светом в жестоких глазах.

— Я буду сопротивляться, — жалобно пообещала девушка. — Я владею стилем Трезвого Мастера!

— А блины ты печь умеешь? — ехидным человеческим голосом осведомился волк.

— Что?!

— Что слышала. Небось блины печь не умеешь, а туда же… стиль Трезвого Мастера…

Девушка оскорбленно поджала губы. Потом сказала:

— Между прочим, умею. И еще пироги пеку. С капустой и яйцами.

— О, — уважительно вильнул хвостом волк. — Пироги я ценю. Пироги — это другой разговор. Это не кунг-фу. Я присяду?

— К-куда?

— На пол, естественно. Я тебе не болонка — на софе валяться. Кстати, будем знакомы. Серый Волк. Для друзей — Сережа. А тебя как зовут? И не вздрагивай, я девушками не питаюсь, тем более такими красивыми. Я вообще вегетарианец.

— Оч-чень приятно. А я — Людмила.

— Хорошее имя, — дипломатично похвалил волк Сережа.

Людмила отважилась на вопрос, тем более что волк у ее ног сидел вполне мирно:

— Это ты тут хозяин?

— Ни-ни, — ответил волк. — Я тут в гостях. Ну и охранником подрабатываю…

— А кто хозяин?

— Кто тебя сюда вытащил, тот и хозяин, — неопределенно отозвался волк.

— А поточнее? И зачем меня сюда притащили? Имейте в виду, мой брат внесет вам любой выкуп за меня, если дело в деньгах.

— Нет. Да ты не волнуйся, все с тобой будет в порядке. Только зря ты зеркало разбила — плохая примета. А попала ты сюда, в общем, случайно. Что называется, под горячую руку. Под руку, ха!.. Вектор мы коряво рассчитали, всю органику заодно зацепило…

— Кто это «вы»?

Волк смущенно почесал нос лапой:

— А ты поверишь?

— Придется. Не темни.

— Ага. Сами мы не местные…