Александр Тюрин - Сеть Страница 49

— Я понимаю, тебе самой хочется! Ну подожди немного, посмотри, как надо работать, инструкцию почитай!

Она молчала.

— Ладно, — я взял себя в руки. — Садись и больше не дури.

Тут на отличницу накатило.

— Этот тоже! — оглушительно крикнула она. Бессмысленно заметалась по лаборатории. — Господи, этот тоже! — у нее случилось что-то вроде припадка. Она отыскала наконец выход наружу, но я уже вскочил Зачем, и сам не знал — просто, чтобы поймать, успокоить. Схватил ее за рукав — она вырвалась, прыгнула в коридор, продолжая сотрясать воздух непонятными выкриками, и мне стало ясно, что ее дикое поведение есть не что иное, как усталость, одновременно физическая и психическая, ведь подобная бессонная ночь может сломать и не такое тепличное растение. Я прыгнул следом. Она неловко побежала в сторону отдела, тряся тем, что щедро тряслось у нее под блузкой, уперлась в запертую дверь, панически обернулась, будто ожидала увидеть нечто ужасающее, но сзади был только я.

— Не надо, — попросила она, собрала разбегающиеся глазищи в кучу и заплакала.

— Хорошо, не буду, — я легко согласился.

О чем она просила, было не совсем понятно. Но я не стал уточнять. Открыл дверь в помещение отдела и сделал гостеприимный жест. Студентка послушно вошла, я же, не навязываясь со своим обществом, закрыл за ней дверь и провернул ключ обратно. До упора. И прижался щекой к холодной стене.

Изнутри раздался колоратурный визг — очевидно, студентка обнаружила Лбова.

— Разберитесь сначала друг с другом, — гулко сказал я им обоим. — А то понавешали мне лапшу на уши.

— Выпустите меня! — завизжала студентка чуть более членораздельно. — Вы, психи!

Я, не обратив внимания, завершил анализ ситуации:

— В общем, вы сидите тихо. Утром выпущу. Охране ничего не сообщу, не беспокойтесь, и в журнал ничего не запишу. Лора, если Лбову будет плохо с головой, звони мне в лабораторию. Телефон пять-два-три. Если хочешь, можешь развязать его и приласкать, он так долго об этом мечтал… Жлоб паршивый. Слышишь, Лбов? Ты жив? Может, тебе удастся наконец с ней переспать?..

Оттолкнулся от стены и пошел обратно.

Сзади было шумно.

— Психи! — рыдала отличница. — Пустите меня!

Она билась в дверь чем-то мягким, шуршащим.

14

Дежурный сел за пульт.

«Какая ерунда, — подумал он, имея в виду бредовые россказни девицы. — Игрушка для программистов… Пошлятина. Придумают же глупости, лишь бы потешить обывателя ужасинкой! Впрочем, даже если бы это было правдой, нам ихние „Жуки“ не страшны. Подобные системы просто напросто ничего не изменят. По большому счету у нас и так сплошная иллюзия работы. Инженеры либо ничего не делают — это из тех, кто ничего и не желает делать, либо трудятся впустую — те, кто умеет и любит трудиться. Так что простите за правду».

Дежурный запустил аппаратуру.

15

Он не знал, что студентка, не развязывая пострадавшего коллегу, уже обзванивала по местному телефону всевозможные номера, начинающиеся с нуля. Она пыталась таким образом дозвониться в охрану, телефон которой был ей неизвестен. На цифрах «037» к ней пришла удача.

Дежурный не знал, что всего лишь через час в результате бурных переговоров студентке удастся убедить бабушек в том, что она не пьяная, что глупые шутки здесь ни при чем, и упросить великовозрастных стрелков подняться в отдел.

Он не знал, что Лбову действительно станет худо и прямо из отдела его на «Скорой помощи» увезут в больницу.

Он не знал, что жена Лбова, не сумев совладать с обидой и тоской, все-таки сдержит данное студентке обещание, выпьет какую-то дрянь, затем выскочит из комнаты, поднимет вой, испугавшись своего поступка, а соседи по коммунальной квартире вызовут «Скорую помощь», которая также увезет ее в больницу.

Не знал, что жена Лбова любила мужа всегда, вплоть до нынешней ночи.

Не знал, что и Лбов тоже когда-то любил жену.

Не знал и того, что студентка-отличница любила в этой жизни только свои незаурядные знания и что однажды она имела близость с мужчиной, но этот нормальный в общем-то процесс показался ей таким отвратным и болезненным, что впредь она подпустит к себе мужчину не скоро. Следующим счастливчиком станет ее научный руководитель, и свершится это в ночь после защиты ее диссертации.

Дежурный многого не знал и многого не мог предвидеть. Он был увлечен работой — что тут странного?

Не услышал он также и финальную фразу, которой завершилась радиопередача, посвященная некоторым аспектам информационной войны. Политический обозреватель сказал, что волны компьютерного безумия до нас пока не докатились, и этот факт является единственным из всех представленных, который имеет обнадеживающий оттенок.

1987

Александр Щеголев

Сумерки

1. Полдень

Небо закрыло тучами. Беспечно сыпал дождик.

Было как всегда.

Голубокровые трутни глотали кофе, плескались в ваннах, мазали прыщавые рожи патентованными кремами и — тщательно, тщательно зевали, сберегая силы для вечернего сна.

Крепкотелые старики, занявшие все просторные кабинеты, обменивались друг с другом мнениями и секретаршами, беседовали с журналистами о небывалом расцвете демократии, пожимали руки прогрессивной общественности, в общем руководили и направляли, руководили и направляли. К вечеру они отбудут в засекреченных направлениях, оставив в кабинетах лишь ненавидящих людей казенных псов да вечно бодрствующую электронику.

Гениальные музыканты, предвкушая вечерние овации, отрабатывали проверенные веками произведения.

Миллионы рабочих муравьев суетились у конвейеров, сжигая скудные человеческие силы на алтаре общественных потребностей. Для их измотанных душ были приготовлены семейные склоки и завораживающее мерцание телемирка.

Промозглые городские подворотни ждали вечерних повелителей.

Места культурного отдыха привычно готовились к безумствам расторможенного разума.

Бетонные глыбы больших домов выплевывали обремененных выполнением долга сотрудников. Там же — в многоэтажных подвалах — слонялись из угла в угол правдолюбцы, с трепетом думая о ночных допросах.

Было как всегда.

Приближались сумерки.

2. Вечер

2.1 кассета из блока «Первый», служебные переговоры по делу «Миссионер», гриф «Совершенно секретно»

— Мой генерал! Свобода — наше знамя!

— Процветание — наша цель! Вольно, пятый.