Эрик Рассел - Течение Алкиона. Антология британской фантастики Страница 49

Войдя в кабинет, Рейвен поклонился:

— Добрый день, Сэм!

Тот поднял черные глаза, спрятавшиеся за очками в черепаховой оправе, и сказал:

— Я с вами знаком?

— Никоим образом!

— Да? А я подумал, что знаком. — Отложив в сторону документы, которые изучал, Глауштрауб поднялся из-за стола и внимательно осмотрел посетителя, мысленно спрашивая себя: «Где это он приобрел такие манеры? Уж не думает ли он, что я его слуга?»

— Что? В такой одежде, и мой слуга? — склонившись над столом, Рейвен указал на грязные брюки Сэма.

— Ого, телепат?! — заулыбался, показав желтые зубы, Сэм. Машинально разгладил брюки и продолжил: — Хорошо, мне все равно. К счастью, у меня очень спокойное сознание.

— Завидую вам. Немногие могут этим похвастать.

Сэм нахмурил брови, почувствовав скрытый скептицизм, и сказал:

— Чем могу быть полезным?

— У вас есть клиент по имени Артур Кайдер?

— Да, суд состоится завтра, — он с грустью покачал головой. — Я сделаю все, что в моих силах, но боюсь, что все это напрасно.

— Почему?

— Он обвиняется в том, что публично угрожал убийством. Поскольку из-за отсутствия истца жалоба не была представлена, вместо него это сделал генеральный прокурор. А это делает защиту безнадежным предприятием. Доказательства этой угрозы записаны на аудио- и видеопленки и будут представлены в суде. Опровергнуть их невозможно. Вы — один из его друзей?

— Насколько мне известно, я его лучший враг!

— Ха-ха-ха! — Глауштрауб так захохотал, что затрясся живот. — Вы пошутили, да?

— Ошибаетесь, Сэм. Я как раз тот, кого он пообещал превратить в скелет.

— Что? — Сэм от неожиданности открыл рот, затем подбежал к столу, порылся в бумагах и нервно спросил: — Ваше имя Дэвид Рейвен?

— Именно так.

Эта новость привела Сэма в полное замешательство. Он снял очки, стукнул ими озабоченно по краю стола, вновь надел и начал их лихорадочно искать среди бумаг.

— Они у вас на носу, — подсказал ему Рейвен.

— Ой, действительно… Какой же я болван! — Он сел, вскочил, вновь сел. — Хорошо, хорошо, мистер Рейвен! Свидетель обвинения!

— А кто вам сказал, что я буду свидетельствовать против него?

— Ну, полагаю, что… Видя, что вы вовремя вернулись, чтобы помочь обвинению… я…

— А если исходить из того, что я не появился?… Что бы сделало обвинение в этом случае?

— Все равно дало бы ход делу. Видеозаписи достаточно, чтобы подкрепить обвинение.

— Да, но это в том случае, если я свидетельствую против Кайдера. Ну а если предположить, что он всего лишь шутил и я это знал?

— Мистер Рейвен! Не хотите ли вы сказать, что… — руки Глауштрауба от возбуждения начали дрожать. — Это действительно так, как вы сказали?

— Черт побери! Он прекрасно сознавал, что говорил. Кайдер с превеликим удовольствием наблюдал бы, как я медленно умираю, нежась в шелках и поедая виноград…

— В таком случае… почему?… — Адвокат окончательно запутался.

— Предпочитаю умертвить человека сразу, чем обречь его на медленное гниение в тюрьме в течение многих лет. В конце концов, считаю, что Кайдер не должен страдать только из-за того, что ему не удалось осуществить свои намерения, не так ли? Что вы думаете по этому поводу?

— Кто, я? Абсолютно с вами согласен! Абсолютно! — воскликнул Сэм и недоверчиво добавил: — Вы хотите предстать в качестве свидетеля защиты?

— Нет, лучше какой-нибудь способ полегче.

— Вы можете дать клятву, — предложил адвокат, охваченный любопытной смесью сомнений, подозрений и надежды.

— Годится, Сэм. Где это можно сделать?

Глауштрауб схватил шляпу, водрузил ее на голову, вновь стал искать на столе очки, удостоверился, что они на носу, и потащил за собой посетителя в кабинет двумя этажами ниже.

В кабинете находились четверо довольно толстых людей. С их помощью он составил документ, который Рейвен внимательно прочел и подписал.

— Держи, старина Сэм!

— Это очень благородно с вашей стороны, мистер Рейвен! — Его рука прямо ласкала документ, глаза блестели, а в голове уже складывалась картина суда и тот театральный удар, который он нанесет, когда придет черед защиты. И наступившее затем молчание.

Эта была редкая для него возможность блеснуть. Глауштрауб был просто счастлив.

— Чрезвычайно благородно, должен вам сказать. Мой клиент должным образом оценит ваш жест.

— Именно этого я и хочу, — загадочно ответил Рейвен.

— Можете быть уверены… — Голос Сэма даже прервался от волнения, когда вдруг он осознал, что этот театральный удар может иметь очень хорошую цену. — Простите?

Рейвен объяснил:

— Я хочу, чтобы ваш клиент оценил мой жест. Хочу, чтобы он думал обо мне как о Дедушке Морозе, понятно? Когда банда идиотов начнет бороться друг с другом, нет ничего лучшего, чем благодарность, которая породит разлад в их рядах.

— А-а, да? — Сэм почувствовал, что сегодня утром он ничего не понимает. Он даже подергал себя за уши и ощупал свою голову.

— В этот раз они у вас в руках, — сказал Рейвен и исчез.

Глава 16

Рейвен уже на подходе к дому почувствовал, насколько веет от него миром и покоем. Лайна была дома. Он это знал так же точно, как и она, что он пришел. «Ваша женщина», как осуждающе сказал Торстерн. Между тем их сообщество, хотя и довольно условное, было глубоко нравственным. В других местах и среди других народов уровень падения нравственности был значительно выше.

Остановившись возле ворот, он осмотрел свежую яму рядом с участком.

Подойдя к главному входу, он при помощи телекинеза открыл замок так же, как Чарлз это сделал в замке. Дверь открылась внутрь. Лайна ожидала его в гостиной, сидя в кресле и скрестив длинные руки на груди. Глаза ее сияли от радости.

— Извини, я немного задержался.

Ни поцелуя, ни нежностей. Это были самые ласковые слова, которые он себе позволил.

— Я задержался, чтобы помочь Кайдеру. Перед отлетом я оставил его в надежном месте, но сейчас вижу, что это было излишне. Ситуация очень изменилась.

— В своей основе жизнь никогда не меняется.

— Второстепенные вещи меняются. Я не имел в виду что-нибудь серьезное.

— Серьезные вещи и есть самые важные.

— Ты права, звездные глаза, но я не могу согласиться с тем, что не следует обращать внимания на второстепенные вещи. Мы не хотим, чтобы они попали в лапы денебов… или чтобы уничтожили сами себя.

— Зло за зло. Это был бы наилучший выход… огорчительный, но не разрушительный. Денебы ничего не узнали бы.