Юрген Кунов - Перехватчик SP-0099. Амазонки Кастиса. Книга первая Страница 49

Нэя резко опустила голову и опрометью бросилась прочь.

Когда подол белой рубахи кастисианки исчез за углом, сержант посмотрел по сторонам и закрыл дверь. Он был уверен, что за ним и Нэей, кто-то сейчас следил. Он не видел наблюдателя, он его чувствовал.

– Кто это был? – раздался сонный голос Николь.

– Принесли чистую одежду, жрица.

Корин положил вещи на угол кровати.

– Одевайся. Пора ехать.

– Пора так пора.

Николь хотела уже отбросить одеяло, но ее рука замерла на полпути. Лицо девушки вытянулось. Она осторожно приподняла одеяло и, заглянув под него, тотчас опустила.

Корин незаметно наблюдал за всеми манипуляциями стажера. Судя по всему, Николь плохо помнила события прошлой ночи.

– Оэру позвать слуг или жрица оденется сама?

– Нет! Гэра сама! – воскликнула Николь, до самых глаз натягивая на себя одеяло.

– Оэру надо пойти распорядиться, чтобы готовили порхов в дорогу. Будем с высокородным Свэбо ждать жрицу в той зале, где вчера ужинали.

Стараясь сохранять серьезное выражение лица, Корин пересек спальню и вышел в коридор, притворив за собой дверь.

Выждав несколько секунд, Николь вскочила с кровати и бросилась к стоявшему у стены дверному засову.

Завтрак был роскошный, но проходил тихо. Вина подали всем лишь по одному бокалу. Николь к спиртному не притронулась вовсе.

Сержанта удивило то, что сыновей Кау за столом не было.

Хозяин замка почти ничего не ел и на Эдди, источавшего бодрость и веселье, взирал с безнадежной печалью.

– Когда-то и эрдену Кау, высокородный, все было нипочем. Эрден Свэбо доволен «телом», что его услаждало?

– Достойно богов, достославный!

– Твоя радость – моя радость, – словно поселянин, без ритуальных выкрутасов, сказал Кау. Это было знаком особого расположения хозяина Каухото к высокородному Свэбо.

Кау перевел взгляд на Корина.

– Один из языков передал Кау, что страж Оэр подарил свои слова «недостойной имени». Так?

– Слуги не унизили высокородного ложью.

– Хочешь, Кау пожертвует ее храму?

– Страж храма склоняет перед Кау голову и нижайше просит дать «телу» имя, высокородный.

– Имя…

Кау взял со стола кубок с вином и сделал несколько глотков. Он не стал спрашивать, зачем Оэр просит его об этом. Помолчав немного, он приказал:

– Приведите ту, которой страж подарил слова.

В зал ввели Нэю. Было видно, что она сильно напугана.

Кау внимательно оглядел служанку, будто видел ее впервые.

– Страж храма Триединого Нэка дарует тебе честь, «недостойная имени». Как ты хочешь назвать ее? – обратился он к сержанту.

– Она будет Нэей.

– Радует ухо, – сказал Кау. – Волей высокородного даю тебе имя. Зовись Нэя. Теперь ты не можешь прислуживать. Захочешь остаться в замке, получишь чистую работу. Разрешаю тебе смотреть на владетеля Каухото, Нэя.

Девушка подняла голову.

Едва заметная улыбка тронула губы Кау.

– Иди, – сказал он мягко.

Он подался к сидевшему слева от него командиру «девяносто девятого» и тихо произнес:

– Твой глаз видит красоту, страж Оэр. Не ту, что дарят боги нам, простым смертным, а ту, что они берегут для себя. Она дает богам вечную жизнь и великую силу. Нэя одна из тех, в ком эта красота спрятана. Поэтому Оэр и подарил ей свои слова. Кау умен. Кау очень умен. Но Кау знает: Триединый умнее всех высокородных вместе взятых…

Хозяин замка снова взял со стола кубок, подержал его перед собой и, даже не пригубив, поставил назад. Глаза эрдена злобно блеснули.

– А сыновья Кау не чтут богов! Они считают, что сами управляют своей судьбой! Дурачье.

Кау коротко рассмеялся и тут же, переменившись в лице, грохнул кулаком по столу.

– А младший сын, тварь пустынная, уже возмечтал хозяином замка стать! Только не решается пока отправить Кау и своего старшего брата в Страну Теней! А может даже в Пустыню Хокто!

Эрден звериным взглядом обвел всех сидящих за столом, словно ища между ними того, о ком шла речь.

Внезапно он обмяк, взгляд его стал тусклым, а уголки губ опустились.

– Не те слова говорит высокородный гостям перед трудной дорогой. О добром надо говорить.

Кау гордо вскинул голову и, взяв кубок, поднял его на вытянутой руке вверх.

– Пусть боги будут милостивы к тем, кто сидит с Кау за этим столом! Высокородный Свэбо, твои враги – мои враги. Жрица! – Кау перевел взгляд на Николь. – Гэра достойна того, чтобы отцом ее дочери стал великий воин. А стражу скажу так: небесная дружина Триединого Нэка примет его в свои ряды, когда он покинет мир смертных.

Хозяин Каухото выпил кубок до дна. Осушили свои чаши и гости. Даже Николь сделала несколько глотков вина.

Стажер поставила серебряный кубок на стол и тяжело вздохнула. Ее сердце вдруг наполнилось жалостью к одинокому старому воину, по-своему доброму, и нежелающему сдаваться в плен даже всесильному времени.

Эдди же, глядя на сидевшего с печальным видом Кау, подумал о том, что именно таким вот людям, хотя с точки зрения науки пусть они вовсе и не люди, ему хочется порой открыться, рассказать кто он и откуда, и зачем он здесь. Только все это будет незаконно и бессмысленно…

Корин по лицам своих подчиненных понял, что творится у них на душе. Ему тоже был симпатичен этот старый кастисианин, как и многие другие разумные существа, которых он встречал на «закрытых» планетах. Правда, несимпатичных инопланетян сержант встречал все-таки чаще. Но не чаще, чем несимпатичных ему людей среди землян.

Провожать гостей в дальний путь вышла даже супруга Кау, эрда Соа, что являлось проявлением искреннего уважения и полного доверия к ним со стороны владетеля замка.

– Собираю высокородного Свэбо в дорогу и молю богов, чтобы они дали нам встретиться еще раз. Не так часто в наше время выпадает удача сесть за один стол с эрденом, достойным носить этот титул. Сколь многомудр и многочестен отец Свэбо, коли сумел вырастить такого сына.

Пока Кау высказывал Эдди слова уважения ко всему его роду в целом и каждому предку в отдельности, Тэгу, стараясь не попасть лишний раз на глаза отцу, подошел к сержанту со спины и зашептал:

– Спрашиваю тебя: зачем ты так поступил, страж храма? Твое дело блюсти ритуал и жрице прислуживать, а ты вздумал воровать «тела» у высокородных.

Корин, глянув через плечо на кастисианина, сказал с презрением:

– Тэгу еще не эрден, младший в роду.

– Меч Тэгу не останется в ножнах.

– «Пальцы меча» Тэгу, позорящего род, из-за необузданности его желаний рано или поздно будут болтаться на шее у одной из жриц ВеликогоНэка.

Сын эрдена унизил свои уста бранью простолюдина.

– Опомнись, – с укором произнес Корин. – Поливая стража словесными помоями, Тэгу наносит оскорбление храму.