Джек Вэнс - Языки Пао. (Сборник) Страница 49

— К какой карьере вы собираетесь его готовить?

— Исходя из сложившейся ситуации, — пробормотал Бустамонте.

— Это верно, — согласился Палафокс. — И ситуация диктует: Беран пока должен остаться на Брейкнессе, чтобы продолжить образование.

Бустамонте пытался протестовать, но жесткая позиция Палафокса вскоре вынудила его согласиться.

Сделку запечатлели на кинопленку, и стороны расстались Почти удовлетворенными.

10

Зима на Брейкнессе всегда была суровой, мелкий колючий снег беспрерывно падал с неба, ветер свистел в скалах и гнал серые облака вниз по Реке Ветров. Солнце лишь ненадолго выглядывало из-за огромного скального зуба на юге. Сам Институт почти весь день был погружен в густую мглу.

Проходя курс наук в Институте, Беран пережил пять таких мрачных зим. Первые два года были полностью посвящены изучению языка. Язык Брейкнесса настолько отличался от паонитского, что прежние представления о значении языка Берану ничуть не помогли.

Язык Пао принадлежал к так называемым полисинтетическим, то есть словообразование происходило путем присоединения к корням приставок, суффиксов и окончаний, в результате чего корни меняли свое значение и получалось новое слово. Язык Брейкнесса принадлежал к «аналитическим», но его уникальной особенностью был тот факт, что основу синтаксиса определяла личность говорящего.

Следствием этого были простота и логическая стройность, а также отпадала необходимость использовать само местоимения «я». Другие местоимения также отсутствовали, за исключением некоторых построений в третьем лице, хотя и там их роль играли существительные. Использование антонимов заменяло понятие отрицания — например, слов «уходи» и «оставайся». Любая выражаемая идея была четко обособлена, поэтому пассивный залог отсутствовал: «ударить», «получить удар». Словарный состав языка был чрезвычайно насыщен понятиями, определяющими все многообразие мыслительного цроцесса. Слова же, обозначающие эмоциональные состояния, практически отсутствовали. Чтобы поведать собеседнику о своем внутреннем состоянии (что случалось крайне редко), Магистру Брейкнесса приходилось прибегать к весьма неуклюжему многословию.

Такие понятия, как «любовь», «гнев», «радость», «горе», были естественны для паонитов, но в языке Брейкнесса они не имели аналогов. И наоборот, слова, определяющие всевозможные тонкости логического мышления, были совершенно непонятны паонитам.

Различие языков и форм мышления поначалу настолько поразило Берана, что временами ему казалось, что его личность раздваивается. Однако благодаря терпению Фанчиэля и его умению объяснять Беран понемногу стал вживаться в чуждый ему образ мыслей и Брейкнесс становился ему понятнее и ближе.

Наконец Палафокс решил, что начальные познания Берана в языке достаточны, о чем и объявил мальчику, добавив, что отныне тот становится учеником начальной ступени в Институте Брейкнесса.

Хотя в Резиденции Палафокса Берану и не было слишком весело, но там было безопасно. А сейчас он почувствовал себя брошенным и очень уязвимым. Что ждало его в Институте?

Через полчаса после разговора с Палафоксом пришел Фанчиэль и повел мальчика к одному из больших квадратных зданий. Там Беран зарегистрировался и получил комнату в общежитии. Фанчиэль проследил за тем, как он обустроился, затем попрощался и ушел. С тех пор Беран не встречался ни с ним, ни с Палафоксом.

Для Берана начался новый период жизни и обучения на Брейкнессе. На Пао его образованием руководили домашние учителя. Он никогда не принимал участия в коллективном, традиционном учебном процессе, состоявшем в основном в том, что младшие хором выкрикивали числительные: «Ай! Шрай! Вида! Мина! Нона! Дрона! Хиван! Импле!», а старшие распевали гимны. Если бы Беран прошел через это, он бы еще острее почувствовал разницу в принципах обучения на Пао и в Институте Брейкнесса. В Институте каждый юноша воспринимался как отдельная, самостоятельная личность.

Среди студентов была популярна тема смерти. Вообще-то, особенно в присутствии Наставника, обсуждать подобные вопросы не полагалось, ведь на Брейнессе никто не умирал от болезней или старости. Многие из Магистров погибали в странствиях по Вселенной. Погибали, несмотря на великолепное вооружение и средства защиты. Однако большинство их всю жизнь проводили на Брейкнессе, совершенно не меняясь с годами, становясь лишь более сухощавыми и костлявыми. Неумолимое время приближало Магистров к определенному состоянию, называемому Эмеритус. Эгоизм и болезненная педантичность делали невозможным нормальное общение с впавшими в Эмеритус. Затем следовали приступы гнева и беспричинной раздражительности, переходящие в манию величия, и наконец Магистры исчезали.

По природе застенчивый, немного косноязычный, Беран сначала не вступал в дискуссии. Но, понемногу постигая тонкости языка, он осмелел и после недолгого периода обидных поражений в спорах смог одолеть собеседника. Впервые за время пребывания на Брейкнессе он испытал удовлетворение.

Студенты общались между собой очень ровно, спокойно, без враждебности, но и без всякой фамильярности.

Тема деторождения, обсуждавшаяся весьма подробно со всех точек зрения, немного шокировала Берана, привыкшего на Пао не упоминать от этом. Однако мало-помалу он втянулся. На Брейкнессе общественная значимость и престиж определялись не только интеллектуальными успехами, но также числом жен и сыновей и схожестью потомков и родителя. Имя Лорда Палафокса наряду с именами еще некоторых Магистров упоминалось в этой связи особенно часто.

Когда Берану исполнилось пятнадцать, престиж Лорда Палафокса сравнялся с репутацией Лорда Кароллена Вампельта, Главного Магистра Института. Чувствуя некую причастность к Палафоксу, Беран невольно гордился.

Спустя пару лет после совершеннолетия студенту Института отец дарил первую женщину. Пришел черед и Берана. Стройный, высокий, с густыми темнокаштановыми волосами и большими серыми глазами, в которых читалась легкая грусть, Беран был весьма привлекателен. Из-за своего необычного происхождения и природной скромности он почти не участвовал в редких студенческих вечеринках. Но природа брала свое, и Беран, чувствуя брожение в крови, стал подумывать о том, какую же девушку подарит ему Палафокс.

Как-то в одиночестве он брел по дороге, ведущей к космопорту. Ожидалось прибытие транспорта с Джорнега. Дойдя до вокзала, Беран увидел, что там царит необычная суета. Множество женщин с дочерьми и с сыновьями, не прошедшими тесты, ожидали прибытия корабля. Еще вполне молодые, но уже состоятельные дамы возвратятся на родные планеты.