Элинор Арнасон - Кольцо мечей Страница 49

Гварха привстал и сел с испуганным видом.

"Какая в тебе червоточина, малый? - спросил предок на языке Эттина, который я знал, хотя старика понимал с трудом. - Хочешь иметь врага, будь по-твоему. Да рядом с ним не засыпай! Прежде вот как надо". - Он ухватил меня за волосы, запрокинул мне голову и перерезал горло.

Тут я проснулся. И к лучшему. Еще немного - и солнечный ожог был бы мне обеспечен. Гварха спал - проснулся он только в моем сновидении. Я встал и потрогал одежду. Еще не высохла. Тогда я сел в тени у стены, прислонившись спиной к теплым шершавым камням, и ждал так, пока он не перекатился на другой бок и, охнув, не сел на земле. И все это время мне было не по себе, словно старик все еще прятался где-то рядом, сжимая кинжал.

С тех пор прошло много лет, но при виде этой стены я поежился. Псевдолишайники - красные - напоминали цветом запекшуюся кровь. Одной Богине известно, зачем Гвархе понадобилось украшать свою комнату этой голограммой. Я покрутил проектор, пока не нашел пейзаж, более отвечающий моим вкусам: волны с барашками на Круглом озере Эттина. По пенным гребням скользила лодка с красными парусами.

Я сел. Лодка была прогулочной, узкой и быстроходной. Она накренялась под ветром, бьющим в большие красные паруса.

Потом вошел Гварха и остановился у меня за спиной. Он только что принял душ - я почувствовал запах влажного меха и душистого мыла.

- Тебе не понравилась крепость.

- Да.

Мне на плечо легла ладонь.

- Я ходил к истолковательнице, когда ты рассказал мне свой сон. Я тебе не рассказывал? Она объяснила, что я прогневал старика, и я исполнил необходимый ритуал. Он не из тех, с кем я хотел бы поссориться. И она сказала еще одно. - Ладонь скользнула вверх, пальцы взъерошили мои волосы. - Между его миром и моим лежит непреодолимая пропасть. Я пытался говорить с ним, окликать его через бездну. Не призывай мертвых к жизни, сказала она. Их обычаи остались в былом. Я смотрел на стену и вспоминал ее слова. Ха! Она права. Но я не вижу, какими должны быть новые обычаи. Я не знаю, как идти вперед. Что мне делать, Ники?

Я не ответил. Гварха уже слышал все мои теории и все мои ответы.

А прогулочная лодка перед нашими глазами легла на воду. Секунду она оставалась в таком положении, потом выпрямилась.

- Считать предзнаменованием? - спросил я.

- Нет. Предзнаменования принадлежат реальному миру, пора бы тебе знать. Голограммы никому будущего не пророчат.

Вот так.

Из журнала Сандерс Никласа,

держателя информации при штабе

первозащитника Эттин Гвархи.

ЗАКОДИРОВАНО ТОЛЬКО ДЛЯ ГЛАЗ

ЭТТИН ГВАРХИ.

13

Дня два спустя Анна провела весь вечер с остальными делегатами. Капитан Мак-Интош проводил ее до выхода.

- Передайте держателю Сандерсу, если увидите его.

Он протянул ей папку.

- Что это?

- Копия его биографических данных. Проглядите, если вам интересно. Секретного тут ничего нет.

- А для чего вам нужно, чтобы он получил папку?

- Возможно, он будет рад. Там есть сведения о его семье.

Анна взяла папку и, вернувшись к себе, устроилась просматривать ее содержимое.

Сандерс Никлас Эдгар родился 14.7.89 г. в Деко, штат Канзас. Родители: мать - Женевьева Пирс, ветеринарный врач, отец - Эдгар Сандерс, инженер, служащий Управления защиты сельского хозяйства. Единственный сын, одна сестра моложе на три года - Беатрис Холен Пирс.

Образование: местные школы и Чикагский университет. Степень магистра получил в 2110. (Анна быстро прикинула и решила, что он прошел курс ускоренным темпом.) Специализировался по теоретической лингвистике, а также по системному программированию. Сразу же после получения степени поступил в Объединенные вооруженные силы и продолжал образование в Женевском университете, вновь занимаясь лингвистикой. Биографические данные обрывались на 2112 годе.

Три года спустя он был на разведывательном космолете, который захватили хвархаты. Видимо, в промежутке он изучал хварский язык.

Удивительно скупая история. Никаких следов личной жизни. А была ли у него личная жизнь? И не все ли ей равно?

Анна проглядела остальное содержимое папки. Его сестра кончила Висконсинский университет, вышла замуж и родила дочь, названную Николь. Брак завершился разводом. Сестра обосновалась в Чикаго и работала профсоюзным организатором. Приложенная голограмма показала высокую женщину лет сорока, худую, с пышными светло-рыжими волосами. Она щурилась на солнце и улыбалась. Улыбка Ника и его поза - чуть ссутуленные плечи, руки в карманах. Одета в джинсы, выцветшую красную рубашку и жакет со значками на лацканах. Прочесть призывы на значках Анне не удалось.

Рядом с ней стояла ее дочка, худенькая, нескладная. Кожа у нее была цвета кофе с молоком, курчавые волосы коротко подстрижены. Анна дала ей лет двенадцать-тринадцать, но она явно обещала стать высокой. На ней были джинсы и черная рубашка с короткими рукавами. Красные буквы на груди призывали: "Не тоскуйте! Организовывайтесь!"

Анна посмотрела на двухмерную фотографию. Пара в зрительном зале. Снимали чуть сбоку и явно скрытой камерой. Мужчина и женщина, высокие, худые, сидящие очень прямо. Оба совсем седые. Женщина заплела волосы в косы, обвивавшие голову. Волосы мужчины падали ему на плечи и кудрявились. В них было костлявое изящество, и Анне они напомнили цапель.

Она заглянула в документы. Они, выйдя на пенсию, поселились в Фарго, штат Северная Дакота, и были все еще живы. (Снимок был сделан пять месяцев назад на лекции в местном университете в честь северодакотского поэта Томаса Мак-Грата.) Почему кто-то решает удалиться на покой в Фарго? Женевьеве было восемьдесят пять, Эдгару - восемьдесят три. Они принимали активное участие в мероприятиях местной методистской церкви и различных других организаций, озабоченных (по большей части) проблемами сохранения окружающей среды и социальными вопросами.

Все во имя благого дела! Никлас происходил из семьи борцов, творящих добро.

Она снова поглядела на них: сестра с рыжими волосами, которые треплет ветер, его серьезная юная племянница, родители, похожие на цапель. Как все это соотносится с человеком, известным ей?

Наконец Анна закрыла папку и легла спать. Так странно - лежать в темноте на расстоянии сотен световых лет от дома и думать о людях, чья жизнь прошла на американском Среднем Западе, и кто так, наверное, и умрет в этом пыльном, медленно гибнущем краю, где реки мелеют, колодцы пересыхают, а небо затягивают бурые облака.

На следующий день она позвонила Никласу и попросила его зайти.

Он явился днем по завершении очередного заседания, все еще в костюме космического воина вплоть до высоких черных сапог.