Яна Дубинянская - Письма полковнику Страница 49

Голубой сказал:

— Стойте, пацаны, туда нельзя. Стоять, кому говорю!

— Смотри, весь балкон мокрый. Был дождь, да?

— Гроза! Грохотало, как из пушки, и ливень. Ты что, не слышала?

— Нет, я спала.

— Кофе хочешь? Сейчас позвоню в ресторан, чтобы принесли. Накинь что-нибудь, холодно.

— Скоро жарко будет. Солнце уже вон как высоко. Который час?

— Зачем тебе?

— Ты прав. Совершенно незачем.

— Алло? Два кофе в сорок второй. Да, эспрессо.

— Мне со сливками, слышишь?

— Один эспрессо и один со сливками. То есть как это нет? У вас вообще сколько звезд на вашем задрипанном отеле?!

— Не ругайся. Выпью эспрессо, ничего страшного.

— Извини. Просто не люблю, когда плохо делают свою работу. Всё равно кто. Не выношу непрофессионализма, понимаешь?

— То есть ты у нас профессионал.

— В своем деле — да. И, думаю… а что? Я дал тебе повод сомневаться?

— Нет. Иди сюда.

— Ева!.. Сейчас же кофе принесут.

— Катер летит. Смотри, как красиво.

— А-а… да, красота. Знаешь, о чем сегодня мечтают более семидесяти процентов совершеннолетних жителей страны? Мы недавно заказывали соцопрос на эту тему. Ни за что не угадаешь!

— О собственном доме в Срезе?

— Ну-у, тебя ничем не удивишь. Кстати, и я не оригинaлен. Если б не закон об интернационализации, давно прикупил бы здесь земли…

— Ты столько зарабатываешь?

— Почему женщины всегда мешают людям мечтать? Впрочем, забыл, для тебя-то это вовсе не умозрительно. Ты, кажется, говорила, будто действительно здесь жила?

— До двадцати лет. Имей в виду, мечтатель, зимой тут довольно мерзко. Холодно, дожди и драконы впадают в спячку.

— Сколько той зимы… Да, спасибо, поставьте на столик. Вот видишь, нашли-таки для тебя сливки. С непрофессионалами можно общаться только в жанре приказа, по-другому до них не доходит. О чем мы говорили?

— О драконах.

— А по-моему, о недвижимости… Ладно, давай о драконах. И что с того, что они впадают в спячку? Пускай себе впадают…

— Если дикие — ничего особенного. А для инициированных это сильнейший стресс. Представь себе полноценную человеческую личность… вот тебе самому каково было бы вычеркнуть несколько месяцев, на которые у тебя, возможно, планы, решающие для всей жизни? Впрочем, это далеко не самая большая их проблема, которую люди благополучно игнорируют. Давай лучше о недвижимости.

— Ты удивительная женщина, Ева. Никогда больше не пойду в драконариум. А с недвижимостью как раз всё просто. Закон законом, а все олигархи группы «Блиц» во главе со стариком Фроммштейном давно отгрохали себе на островах по скромненькой вилле каждый. В колониальном стиле.

— Колониальный стиль — это не виллы, а замки с башнями и крепостными стенами.

— Ну, тебе виднее. Детство в Срезе… необыкновенно было, правда?

— Как любое детство.

— Не скажи… Я, например, родился в задрипанном городке, в семье бюджетников без малейших перспектив. Всего, что у меня теперь есть, я достиг сам. Но детство к тому времени уже прошло, запомнившись полной серятиной и безнадегой. А у тебя наверняка было по-другому…

— По-другому. Но очень давно. Я все-таки намного старше тебя.

— Перестань. Не напрашивайся на комплименты. А я, по твоему, мальчишка? Так почему ты уехала отсюда? Как вообще отсюда можно уехать?

— Телепортом.

— Нет, серьезно? Вот я, например, в тот день, когда уезжал из дому в столицу, записал в своем дневнике красной пастой: «Свершилось!» У меня была такая тетрадка, толстая, в клетку. Потом, лет в двадцать с чем-то, перечитал ее, покраснел до ушей и сжег. Теперь жалею… А ты?

— Что?

— Ты вела когда-нибудь дневник?

— Я писала письма моему отцу. Не уверена, что он их читал. В какой-то момент я их и отсылать перестала, но продолжала строчить по привычке. Вместо дневника.

— И где они сейчас?

— Не знаю. Когда отец умер, я их у него в квартире не нашла.

— В его квартире? Ты же их ему не отсылала.

— Ну, с тех пор много чего произошло и изменилось… Письма хранились у отца. Все.

— Странно… Наверное, плохо искала. Он был разработчиком, твой отец?

— Почему ты так решил?

— А кто еще мог жить в Срезе в колониальные времена? Только разработчики да еще обслуга резиденций полковника Роверты — разве нет?

— Да. Но мой отец не жил в Срезе. Который час?

— Скажи мне, куда ты все время торопишься? Понимаю, если бы я спешил, у меня все-таки работа… половина десятого. Пожалуй, да, пора собираться. Но ты? Ты же приехала отдыхать. Такое чувство, будто у тебя…

— Ревнуешь?

— Нет. Просто я знаю, что женщина, которая не хочет делиться даже воспоминаниями детства, способна скрывать всё что угодно. А я хотел бы узнать о тебе побольше, Ева… У тебя муж есть?

— Когда-то был.

— А дети?

— Тоже.

— Как это?.. Прости. Если не хочешь, я ни о чем не буду спрашивать. Но если у тебя что-нибудь случится…

— Что?

— Женщина, у которой слишком много тайн, обычно очень рискует. Я хочу, чтобы ты знала: я рядом. Ты всегда можешь на меня рассчитывать.

— В каком смысле? Я здесь отдыхаю, как ты правильно заметил. У нас с тобой курортный роман. В постколониальном стиле: Срез, пятизвездочный отель, кофе со сливками. Так что встретимся сегодня вечером, в восемь… нет, знаешь, лучше в половине девятого. Под часами. Чтобы не нарушать стиль.

…Она ушла первая.

Некоторое время человек неподвижно просидел в номере, на краю разбросанной постели, которая с уходом женщины потеряла всякую загадку и шарм — просто неряшливая примета позднего утра. Утро затягивалось сверх всякой меры. Никуда не хотелось идти. По правде говоря, хотелось только спать.

Женщина забыла на тумбочке перед трюмо что-то косметическое: дезодорант, антиперспирант?.. они всегда что-нибудь забывают. Аварийный ход на случай возвращения вне плана. Выбросить? Да ладно, пусть живет. Тем более что она действительно вернется.

И с кем из них, интересно, у нее свидание до восьми? По идее, он должен бы знать. Он должен быть в курсе всех ее перемещений, встреч, связей, — иначе невозможно работать. И пока Структура не обеспечит ему своевременного поступления всей необходимой информации — извините. При такой постановке вопроса он тоже не обязан вовремя поставлять им отчеты. Во всяком случае, не сегодня. Сегодня и без того пахать, как проклятому… а он уже зверски устал. Самую, можно сказать, основную часть работы он выполнил. Никому из тех, других — конкурентов — насколько ему известно, не удалось пока зайти так далеко.