Евгений Белоглазов - Принцип суперпозиции Страница 49

Обе машины пошли юзом. Вздыбилась фонтаном пересекавшая дорогу лужа. Вода в какой-то мере погасила скорость, иначе бы они в тот же час перевернулись. Продолжая отчаянное противоборство, сцепившиеся автомобили вылетели на обочину, заскользили по раскисшей земле и на полном ходу ткнулись в придорожный кювет. Один за другим заглохли моторы. Смолкла сирена. Вмятая в грунт фара — последняя из уцелевших — лопнула и погасла.

От дороги бросились врассыпную несколько фигур.

— Стой! — не своим голосом заорал Мелвин, безуспешно пытаясь открыть заклинившую дверцу.

В ответ грянул выстрел. Пуля просвистела у виска и впилась в обшивку кабины.

Он тоже выстрелил, откинулся на спину и что было силы саданул ногой туда, где заклинило. Дверца вылетела с замком. Он выскочил следом и прильнул к горячему боку машины.

Из темноты донесся топот. Напоследок прошелестела трава, и всё стихло. Выждав минуту-другую, Мелвин выглянул из укрытия. Вроде никого… Потом, крадучись, направился туда, откуда стреляли.

Нога наткнулась на что-то мягкое. От неожиданности он чуть не упал. Пальцы скользнули по верхушкам стеблей и наткнулись на распростертое в прервавшемся движении тело.

— Та-а-к!— присвистнул он. — Один отбегался!

Человек на земле не шевелился. Он лежал на боку в позе стартовавшего спринтера.

— Мертв!.. — ударила догадка. — Эх, зря! Не надо было стрелять. Всё равно им крышка.

На душе стало гадко. «Сбывается примета?..» — подумал он и будто впрыснул себе отраву. Так повелось, что трупы в его делах — независимо от того кто, где и при каких обстоятельствах был убит — приобретали особый смысл и, вопреки законам криминалистики, вызывали свое, отличное от общепринятых трактовок толкование. Они всегда сулили неудачу. Так было раньше. И он уверовал — так будет впредь. Вздор?.. Предрассудок?.. Как знать! Но именно по этой причине, глубоко скрывая ее от сослуживцев, он старался не носить оружие… Под сердцем ворохнулась ледяная змейка. Набежавший страх возродил комплекс былых суеверий. Он вздрогнул и поспешил назад, к машинам. Но где же Джесси?..

Не без труда проникнув в салон укрощенного «феррари», Мелвин включил освещение. К счастью, одна из ламп уцелела. Джесси была на заднем сиденье. Недвижимая, будто неживая… С поникшей головы спадали примятые локоны. Лица не разобрать. Подвернутые руки свисали безжизненными плетьми. Она была похожа на тот ужасный призрак, который врезался в его память. А вдруг опять?.. Что делать, если всё повторится?..

Так, накачивая себя, он всё больше начинал верить в приближение волны новых неприятностей… Дрогнувшие пальцы коснулись плеча… Пуще всего он боялся встретить всё тот же испепеляющий взгляд или пустоту — всепожирающую, неподвластную ни силе оружия, ни крепости его рук. Джесси качнулась и стала сползать на пол. Он успел подхватить ее и придержал.

Но нет! На этот раз всё по-настоящему. Конечно же, это она! Та самая Джесси Фрайтон, в компании с которой его занесло в этот проклятущий Гартенберг — город дьявольских причуд и немыслимых превращений. Та самая, ради которой он сломя голову мчался навстречу смерти и лишь чудом избежал ее.

Пульс нашелся, но не сразу. Сердце билось, вернее трепыхалось, едва отзываясь в тонком, будто просвечивающем запястье. Тревога схлынула, но на душе по-прежнему скребли кошки. Джесси была либо в глубоком обмороке, либо спала под действием наркоза. Он осмотрел открытые части рук и на левом локтевом сгибе обнаружил след от шприца.

«Мерзавцы! — в расстроенных чувствах подумал он. — Почерк знакомый. Морфий или героин…»

В окне с противоположной стороны показалась голова Стефана.

— Порядок, господин инспектор! Кажется, отбились! — возбужденно проговорил он и тут же осекся. — Что с ней?

— Лучше помоги, — устало ответил Мелвин.

— Я мигом! — сообразил тот и в считаные секунды оказался рядом. — Все-таки здорово мы их!.. — не сдержав порыва, воскликнул он. — Разогнали, будто крыс на плацу!

— Убери! — недовольно поморщился Мелвин, отстраняясь от прыгающего перед глазами пистолета. — И так голова трещит, а тут ты как на арене.

Они извлекли освобожденную пленницу из машины и, запаренные, вымокнув до нитки, выбрались на край обочины. Джесси по-прежнему ни на что не реагировала.

— Что с ней? — снова спросил Стефан.

— Жива, но в беспамятстве, — рассеянно ответил Мелвин.

— Что будем делать?

— Ей надо отлежаться. Посмотри в багажнике. Может, там найдется, что постелить.

Репортер полез в канаву. Обуреваемый противоречивыми чувствами, Мелвин стал заново всматриваться в заострившиеся черты Джесси. От холода и сырости занемели руки. Он погладил ее пальцы и наткнулся на аметистовое колечко, на которое обратил внимание еще утром.

«Ладно, хватит изводить себя! Как только всё образуется, спрошу, почему она не замужем», — подумал и — о, диво! — почувствовал, как уходит всё ненужное, что мешало держать себя в узде, наслаивалось излишним грузом и отвлекало от первостепенных забот.

Тем временем Стефан отыскал кусок брезента. Вдвоем они уложили Джесси у зависшего над кюветом колеса, где меньше продувало.

— Кажется, нашего водителя зацепило, — сказал Стефан, как только они управились.

Мелвин вздрогнул.

— Что же ты молчал?

— Только заметил. Так и сидит, как был. Не шевелится.

— Оставайся здесь и не спускай с нее глаз! Я сейчас…

В пылу схватки Мелвин забыл про того, кто больше всех рисковал и, по сути дела, решил исход поединка. При виде навалившегося грудью на руль сержанта сердце зачастило и болезненно отозвалось на укол вновь подступившей беды. Не придумав ничего лучшего, Мелвин опустил спинку водительского кресла и уложил его на импровизированное ложе. Сержант застонал и приподнял веки.

— Живой! — обрадовался Мелвин. Острый коготь суеверий на этот раз легонько царапнул и снова спрятался под панцирь выжидания. — Посмотрим, приятель, куда тебя угораздило!.. — Он ощупал рубашку и у правого предплечья обнаружил кровавое пятно. — Аптечка есть?

Сержант указал взглядом на открывшийся при ударе дорожный ящик.

Пуля прошла навылет ниже ключицы. Закрепив бинты, Мелвин привалился рядом и наконец-то дал себе возможность передохнуть.

По всему выходило, что застряли они крепко. Обе машины разбиты. О том, чтобы самим выбраться, не может быть речи. Он поймал себя на том, что начинает паниковать. Нет! Надо держаться! Шутка ли, попасть в такую передрягу и выйти без потерь!.. Теплая волна признательности к новым помощникам, а в особенности к водителю, вызвала прилив бодрости. Он повернул к сержанту исцарапанное лицо и, вкладывая в нехитрые слова всю силу пробудившихся чувств, спросил: