Хол Клемент - Экспедиция «Тяготение» Страница 49

– Если бы не эти твои последние слова, тебе, может, и удалось бы уговорить нас сдаться, - вмешался Дондрагмер, хотя, впрочем, вряд ли. Капитан, я готов держать пари, что ваша несчастная оговорка касается как раз того предмета, о котором я вам все уши прожужжал. Правда, теперь с этим уже ничего не поделаешь. Сейчас вопрос в том, как нам избавиться от этих назойливых планеров; никаких морских сил я здесь не вижу, а публика на берегу располагает только самострелами с планеров, стоящих на грунте. Значит, все свои упования они возложили на воздушные силы. - Он перешел на английский: - Вспомним все, что рассказывали Летчики; как бы нам избавиться от этих докучливых машин?

Барленнан упомянул о том, что высота полета над открытым морем строго лимитирована, но обоим было ясно, что сейчас это им не поможет.

– Можно обстрелять их из самострела, - предложил Барленнан на своем языке, и Риджаарен открыто выразил презрительную насмешку.

Но Крендораник, начальник вооружений, который, как и вся команда, жадно прислушивался к разговору, был настроен менее скептически.

– Давайте попытаемся, - резко заговорил он. - Есть одна штука, которую я мечтаю опробовать еще с тех дней, когда мы застряли у речной деревни.

– Что именно?

– Предпочитаю не рассказывать в присутствии этого типа. Лучше мы ему продемонстрируем, если вы не возражаете.

Барленнан секунду поколебался, затем дал согласие. Он слегка встревожился, когда Крендораник без всяких предосторожностей раскрыл короб с огнеприпасами, но тот знал, что делает. Он извлек небольшой пакет, завернутый в светонепроницаемую материю, и все поняли, чем он занимался темными ночами после того, как они оставили позади деревню речных жителей.

Пакет был почти шаровидный и предназначался, очевидно, для метания рукой; как и все остальные моряки, Крендораник по-настоящему увлекся возможностями, которые предоставляло новое искусство бросания. Теперь он был намерен развить эту идею еще дальше.

Он взял пакет, наложил его на древко стрелы и крепко-накрепко примотал его полосой какой-то ткани. По долгу службы, пока они спускали “Бри” вниз по течению и опять собирали его, он хорошо изучил самострел и ничуть не сомневался в том, что может поразить неподвижную мишень на не очень большом расстоянии; относительно движущихся целей у него было больше сомнений, но ведь планеры, перед тем как резко изменить направление полета, сильно накреняются, так что у него будет время подготовиться…

По приказу Крендораника один из матросов группы огневого боя приблизился к нему с зажигательным устройством и остановился в ожидании. Затем, к неописуемому разочарованию наблюдавших землян, Крендораник подполз к ближайшему телепередатчику и водрузил на него стержневую подпорку, чтобы изготовиться для стрельбы вверх. Это начисто лишило людей возможности следить за тем, что происходит, ибо передатчики были расположены “звездочкой” и ни один объектив не перекрывал поля зрения другого.

А между тем планеры продолжали кружить над заливом на высоте примерно пятидесяти футов и раз за разом проносились прямо над “Бри”, угрожая “бомбардировкой” в любую секунду; пожалуй, по ним не промахнулся бы и менее опытный стрелок, чем начальник вооружений. Он рявкнул - отдал команду своему помощнику, направил самострел на очередной приближающийся планер и повел его, не выпуская из прицела. Затем он подал исполнительную команду, и помощник протянул зажигатель к пакету на конце медленно поднимающейся стрелы. Последовала вспышка, клешня Крендораника нажала на спусковой крючок, и вслед за взлетающей стрелой потянулась полоса дыма.

С молниеносной быстротой Крендораник и его помощник припали к палубе и покатились в наветренную сторону, чтобы укрыться от клубов дыма; моряки с подветренной стороны бросились врассыпную и попрятались кто куда. К тому моменту, когда они почувствовали себя в безопасности, сражение было почти закончено.

Стрела едва не проскочила мимо: стрелок недооценил скорости планера. Она ударила в самый кончик фюзеляжа, и пакет с хлористым порошком яростно запылал. За планером потянулось огненное облако и длинный дымовой хвост, от которого шедшие следом машины даже не попытались увернуться. Экипаж подбитого воздушного корабля избежал воздействия ядовитых паров, но хвостовое оперение у них за несколько секунд выгорело напрочь. Планер клюнул носом и, кувыркаясь, полетел вниз; пилоты успели выпрыгнуть за секунду до того, как он врезался в берег. Два планера, влетевшие в дым, тоже потеряли управление, едва пары хлористого водорода оглушили их экипажи, и оба свалились в залив. Словом, это был один из самых славных выстрелов в истории.

Барленнан, не дожидаясь падения последней жертвы, отдал приказ ставить паруса. Ветер дул им навстречу, но глубина для выдвижных килей была достаточной, и он начал маневрировать, направляясь к выходу из фьорда. На мгновение всем показалось, что солдаты на берегу готовятся обстрелять корабль из своих самострелов, но Крендораник уже зарядил самострел новым ужасным снарядом и нацелился на берег, и одной этой угрозы было достаточно, чтобы они обратились в беспорядочное бегство - впрочем, в наветренную сторону: большей частью это были благоразумные существа.

Риджаарен смотрел молча, всем своим видом являя крайнее смятение. Оставшиеся планеры еще кружились над заливом, и некоторые даже набирали высоту, как бы намереваясь атаковать; но он-то понимал, что теперь “Бри” в сущности обезопасил себя от попыток такого рода. И действительно, один из планеров все-таки сбросил копье с высоты в триста футов, но еще один снаряд, за которым тянулся хвост дыма, сильно сбил его прицел, и попытки напасть больше не повторялись. Теперь машины кружили далеко за пределами досягаемости, между тем как “Бри” уверенно скользил по фьорду к открытому морю.

– Какого дьявола, что там у вас произошло, Барл? - спросил Лэкленд, не в силах больше сдерживаться. Толпа на берегу за дальностью была теперь едва различима, и он решил, что можно начать разговор. - Раньше мы молчали, потому что боялись, как бы радио не повредило твоим планам, но теперь-то ты можешь рассказать нам, что вы делали все это время…

Барленнан коротко описал события последних нескольких сотен дней, излагая главным образом содержание разговоров, из которых земные наблюдатели в свое время, конечно, ничего не поняли. Отчет продолжался всю ночь, а восход солнца застал корабль уже у самого устья фьорда. Переводчик с ужасом и смятением прислушивался к беседе капитана и радиоаппарата; он был уверен, и не без оснований, что капитан докладывает о результатах своей шпионской деятельности начальству, хотя никак не мог понять, каким образом это делается. Утром он попросил, чтобы его отпустили на берег, причем тоном, разительно отличающимся от прежнего; и Барленнан, сжалившись над существом, которое, вероятно, никогда прежде ничего не просило у представителей других народов, разрешил ему спрыгнуть за борт в пятидесяти ярдах от берега. Увидев, что островитянин нырнул за борт, Лэкленд с облегчением вздохнул: характер Барленнана был ему известен, но он не знал, как тому заблагорассудится поступить в подобных обстоятельствах.