Владимир Контровский - Саракш: Тень Странников Страница 5

– Оператор огневых систем?

– Полная готовность всех установок.

– ДТТ-привод?

– Полная готовность к прыжку.

Так, подумал Рудольф, с растерянностью мы, похоже, справились. Но почему молчит эскадра перехвата? Они там что, впали в анабиоз – спят и видят сны?

…Сикорски не знал, что крейсера эскадры перехвата без промедления начали разгон для ухода в ДТТ-прыжок к Марсу и уже завершали последние предпрыжковые эволюции – крейсера охраны Земли были укомплектованы отличными пилотами, отменно знавшими своё дело, – когда прямо на оси их разгонной траектории материализовался одиночный вражеский корабль. Классический принцип отвлечения сил противника, чтобы помешать им оказаться в нужном месте в нужное время, – судя по всему, командующий флотом вторжения знал азы стратегии и тактики.

Корабль чужих обладал невероятной маневренностью. Он ускользал от смыкавшихся на нём прицельных линий с небрежной ловкостью мухи, меняя направление полёта чуть ли не под прямым углом. Командиры крейсеров эскадры перехвата не понимали, как его экипаж выносит чудовищные перегрузки, сопровождающие подобные пируэты, – вероятно, решили они, этому способствуют какие-то физиологические особенности организмов чужих либо их гравикомпенсаторы на несколько порядков эффективнее земных. После нескольких тщетных попыток поймать выстрелом непостижимо вёрткий корабль противника, начальник эскадры перехвата (его в шутку называли «адмиралом», хотя золочёных адмиральских эполет на его плечах, разумеется, не было), чувствуя, как неумолимо утекают в чёрную пустоту космоса драгоценные секунды, приказал взять шустрого врага в сферу – аналог кольца в трёхмерном бою.

Девять крейсеров выполнили приказ с похвальным умением, и теперь уже никакие отчаянные метания из стороны в сторону не могли спасти окружённый корабль противника. И не спасли: красные пальцы дезинтеграторных разрядов вцепились в него мёртвой хваткой. Неприятельский корабль распался на атомы, но последний выстрел оказался лишним. Поток испепеляющей энергии прошёл сквозь раскалённое пылегазовое облако, оставшееся на месте сожжённого корабля, не встретил там структурированной материи, достойной аннигиляции, и всей своей нерастраченной мощью ударил в борт одного из крейсеров на противоположной стороне сферы окружения.

Оцепеневшим пилотам, видевшим всё происходящее на стереоэкранах боевых рубок, показалось, что зубастая пасть огромных размеров одним махом вырвала у злосчастного крейсера добрую треть корпуса – оплавленные края громадной пробоины светились багрово-красным, превращая её в жуткое подобие кровавой раны. Было ясно, что разрушения таких масштабов не могли обойтись без жертв, но ясно было и то, что в неразгерметизированных отсеках изуродованного крейсера должны были остаться выжившие. К аварийному кораблю немедленно стартовали спасательные боты, и никому – ни «адмиралу», ни его капитанам, – и в голову не пришло, что спасение спасением, но боевую задачу никто не отменял…

Командир «Центуриона» и руководитель всей операции ничего этого ещё не знал, но то, что произошло на пустынной поверхности Марса, он увидел собственными глазами.

Потрепанный Деймос зашёл за горизонт, скрывшись за диском планеты, и теперь на пути кораблей флота вторжения, стремительно пожиравших тысячи километров пустоты, остался один только Фобос и поспешно разворачивавшиеся комплексы планетарной обороны на самом Марсе. Батареи Фобоса успели сделать несколько залпов и повредили головной корабль противника, притупив остриё атакующего конуса. Но это уже не имело значения: войдя в верхние слои разреженной атмосферы планеты, вражеские корабли разделились и выбросили десантные модули. Чужие не стали распылять спутник на атомы, обрушивая на него потоки огня. Они то ли экономили энергию, ожидая боя с кораблями землян, – «берегли патроны», – то ли хотели захватить неповреждённые образцы земной техники. Как бы то ни было, чужие не пустили в ход дезинтеграторы, сминающие силовую защитную скорлупу и разрушающие материю: вместо этого Фобос был поражён мощнейшим электромагнитным импульсом – почти в упор. Батареи спутника захлебнулись – вся их биоэлектроника вышла из строя. А тем временем посадочные капсулы с десантом уже приближались к поверхности Марса.

На красноватом фоне марсианской пустыни то и дело вспыхивали множественные яркие искры – наземные комплексы встречали десант беглым огнём. И стреляли они неплохо – сбитые модули падали один за другим, рассыпаясь в небе тлеющими обломками.

Хм, подумал Сикорски, не отрывая глаз от экрана, откуда такая интенсивность огня? По всем прикидкам, выстрелов должно быть куда меньше. Неужели…

В следующую секунду экраны слежения «Центуриона» полыхнули слепящим светом. Над ровной как стол пустыней красной планеты вырос громадный клубящийся гриб, словно там взорвалась старинная водородная бомба – из тех, что двести лет назад заботливо прятали в арсеналах, готовясь к Третьей Мировой войне…

В мёртвой тишине, упавшей на центральный пост управления, прозвучал усиленный электроникой голос руководителя операции:

– Всем службам – отбой! Навигаторам – уходим в прыжок к Марсу.

Одновременно с произносимыми словами Сикорски нажал красную – очень заметную – кнопку на пульте. В черную пустоту, изрешеченную искрами звёзд, ушёл модулированный гиперсигнал, извещавший всех задействованных людей на разбросанных по всей Солнечной системе кораблях, спутниках и орбитальных станциях, что активная фаза учений «Зеркало» – учений по отражению агрессии внеземной цивилизации – прекращена.

…Красные и зелёные сполохи дезинтеграторных разрядов погасли, и грозные корабли флота вторжения один за другим начали мирно опускаться на поверхность Марса, затянутую бурой пеленой дыма и пыли…

– Эксперимент был жёстким, – задумчиво проговорил Горбовский. – Жёстким, да…

– А вы как думали? – Рудольф ощетинился. – Это война. Война – уж вы-то, Леонид Андреевич, должны понимать, что это такое! Вы родились ещё в те времена, и родители вам наверняка рассказывали о том, что творилось на Окраинах в начале двадцать первого века.

– Да, я понимаю, – тем же тоном произнёс космопроходец номер один и как-то вяло кивнул. – Тяжело в учении – легко в бою…

Члены Мирового Совета молчали, и молчание это Сикорски очень не нравилось.

– Учения под кодовым названием «Зеркало», – нарушил молчание Август Бадер, – потребовали огромных материальных затрат. Мы усадили на голодный паёк всю Солнечную систему, мы свернули целый ряд интереснейших программ по исследованию иных планет…