Роальд Даль - Вкус Страница 5

Майк сидел, весь замерев.

-- А именно: 1934 года.

Мы все смотрели на Майка и ждали, когда он повернет бутылку в корзине и покажет этикетку.

-- Это ваш окончательный ответ? -- спросил Майк.

-- Думаю, что да.

-- Ну, так что же -- да или нет?

-- Да.

-- Какое, вы сказали, название?

-- "Шато Бранейр Дюкрю". Славный виноградничек. Добротное старое хозяйство. Неплохо мне знакомо. Как это я сразу не догадался.

-- Давай, папа, -- сказала Луиза, -- поворачивай бутылку, чтобы мы могли увидеть название. Меня ждут два моих дома.

-- Одну секунду, -- пробормотал Майк. -- Подождите немного.

Он сидел без движения, точно громом пораженный, и его лицо прямо на глазах делалось пористым и блеклым, как будто из него медленно вытекала жизнь.

-- Майкл! -- резко подала голос его жена с другого конца стола. -- Что случилось?

-- Маргарет, пожалуйста, не вмешивайся не в свои дела.

Ричард Пратт смотрел на Майка, его влажный рот смеялся, а маленькие глазки блестели. Майк не смотрел ни на кого.

-- Папа! -- вскричала его дочь со страхом в голосе. -- Папа, уж не хочешь ли ты сказать, что он отгадал правильно?

-- Не волнуйся, доченька, -- выдавил из себя Майк. -- У тебя нет никаких причин волноваться.

Я думаю, что в первую очередь желание Майка убежать сейчас подальше от своей семьи побудило его сказать Ричарду Пратту:

-- У меня будет к вам деловое предложение, Ричард. Мы перейдем сейчас с вами в соседнюю комнату и спокойно там все обсудим.

-- Мне нечего обсуждать, -- возразил Пратт. -- Я хочу видеть этикетку.

Он знал, что он выиграл; его поза, его бесстрастная надменность были позой и надменностью победителя, и по его виду я понял, что с ним крайне неприятно будет иметь дело, если в разрешении спора вдруг возникнут какие-нибудь сложности.

-- Чего вы тянете? -- накинулся он на Майка. -- Давайте же, поворачивайте бутылку.

Потом произошло следующее:

Служанка, маленькая, собранная особа в черно-белом, оказалась вдруг рядом с Ричардом Праттом и протянула ему что-то.

-- Кажется, это принадлежит вам, сэр, -- сказала она.

Пратт обернулся и его взгляд упал на очки в роговой оправе, которые держала служанка. Он чуть помедлил.

-- Ага... Да, может, это и мои. Не могу сказать точно.

-- Ваши, сэр, несомненно ваши.

Служанка, пожилая женщина, которой было скорее за семьдесят, чем за шестьдесят, уже долгие годы жила в доме Скофилдов и была глубоко предана этой семье. Она положила очки на стол.

Пратт схватил их и без слов благодарности сунул в нагрудный карман за белый носовой платок.

Но служанка не уходила. Она оставалась стоять рядом с Ричардом Праттом, точнее говоря, в полушаге за его спиной, и в ее поведении и в том, как она там стояла, маленькая, неподвижная, вся выпрямившаяся, было что-то такое необычное, что мной овладело неожиданное предчувствие. Ее старое, серое лицо с выставленным вперед подбородком имело холодное и решительное выражение, губы были сжаты, а руки тесно сплетены друг с другом. Смешной колпак на ее голове и узкий белый нагрудник придавали ей вид растрепанной, белогрудой птицы.

-- Вы оставили очки в кабинете мистера Скофилда, -- проговорила она с подчеркнутой, неестественной вежливостью. -- На зеленом ящике картотеки, сэр, когда были в кабинете одни до того, как начался ужин.

Прошло некоторое время, прежде чем мы осознали все значение сказанных ею слов, и в наступившем молчании я заметил, как Майк медленно выпрямился на своем стуле. На его лице снова проступила краска, глаза широко раскрылись, рот сузился, и опасное белое пятно по краям носа стало разрастаться.

-- Прошу тебя, Майкл! -- взмолилась его жена. -- Успокойся, дорогой! Ради бога, успокойся!