Александр Бушков - Дети тумана Страница 5

– Роб, вам не нужен добровольный помощник? – спросил Савин с надеждой. – Я не за приключениями гонюсь, я…

– Ну да, у вас – работа… А что, собственно, вы собираетесь делать? В чем мне помогать? Сидеть со мной рядом, чтобы мне не было скучно бессмысленно пялиться в окно? Выставить вас отсюда я не имею права, посадить до раскрытия дела – тем более… – Он задумчиво прикусил губу. – Вы умеете стрелять?

– И довольно неплохо, – пожал плечами Савин.

– Пишите расписку. Номер оружия, номер вашего паспорта. – Лесли положил на стол черный пистолет.

– А вы не нарушаете никаких правил? Не нагорит? – спросил Савин.

– Самое смешное – нет, – бледно улыбнулся Лесли. – Сейчас я вам еще и временное удостоверение выпишу. Видите ли, в особых случаях закон позволяет полиции временно привлекать в помощь себе так называемых специальных констеблей из числа благонамеренных граждан. И даже вооружать их. Закону лет двести, и о нем крепко забыли, но отменять его никто не отменял, – мы с вами находимся в стране стойких традиций… Выставить вас я отсюда не могу, так что хотя бы вооружу, не преступая закон, – для очистки совести…

– Но что мне может угрожать?

– Господи, да хотя бы то, что убило Мак-Тига! Чем бы или кем бы оно ни было, оно способно убивать…

– Послушайте, почему бы не установить там автоматические кинокамеры вроде тех, которые применяют биологи? Я в таких вещах немного разбираюсь…

– Об этом думали, – сказал Лесли. – Но датчики камер начинают съемку при появлении любого живого существа, обладающего тепловым излучением, а там часто бывают рыбаки, в тех местах бродят лошади. Кстати, это запутывает дело. Мы обыскивали берег, на десятке квадратных миль копошились оперативники. Там негде спрятаться – нет никаких пещер, нет леса. Обитай там гипотетический хищник – непременно пострадали бы рыбаки или лошади. Но получается, что никого там нет…

– И тем не менее вы даете мне пистолет.

– Я не могу вовсе ничего не делать, – сказал Лесли, и горькая усмешка на мгновение сделала его лицо по-детски беспомощным, незащищенным. – И о вашей безопасности следует подумать…

– Вы живете здесь все эти пять дней?

– Да, – сказал Лесли. – Под видом туриста сюда внедрен еще один наш человек – вот, посмотрите. – Он протянул фотографию. – Он будет знать о вас.

– Ловко вы зачислили меня в сотрудники. Специальный констебль Савин – звучит…

– Кон, разве я вас принуждал или вербовал?

Савин сосредоточенно рассматривал пистолет.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил он, не поднимая глаз. – У меня есть знакомые в Интерполе и Международной службе безопасности…

– Думаете, мы быстрее добьемся успеха, если сюда прибудет взвод оперативников и следствие будет вести не сержант, а майор? Разумеется, мы поставили в известность и Интерпол, и МСБ. Может быть, и их люди тоже здесь. Хотя не уверен…

– Простите…

– А, не за что… Пейте пиво, пока холодное. – Подавая пример, Лесли взял банку, – Вы верите в чутье, нюх, интуицию?

– В моей работе они играют большую роль, хотя и подводят иногда – например, случай с письмом Мак-Тига…

– Тогда вы меня поймете. – Лесли придвинулся к нему вплотную. – Начальство считает, что не стоит волновать население. Поэтому человек, нашедший тело Мак-Тига, будет молчать о… звере. Местным мы сообщили, что Маг-Тиг убит. Просто убит – без каких-либо подробностей. Но я хожу по улицам, сижу в кабачках, заглядываю людям в глаза и сам ловлю их взгляды, разговариваю о пустяках – и меня не покидает впечатление, что они ЗНАЮТ. Все поголовно. И никогда не расскажут. Допускаю, что все это мне только кажется, бывает такое от бессилия, и тем не менее чутье…

Он переплел длинные сильные пальцы, ссутулился. В углу рта появилась злая складочка. Савину хотелось сказать этому парню что-то хорошее, теплое, но он понимал, что любые слова бесполезны. Нужны были другие слова – конкретные, четкие, несущие информацию, влекущие за собой поступки, дела, результаты…

– Ну, я пошел? – осторожно спросил Савин.

– А знаете что? – Лесли поднял голову. – К вопросу о совпадениях. Как это ни странно, здесь действительно есть свой чудак.

– Да? – больше из вежливости спросил Савин. – Кто такой? И что у него – вечный двигатель? Или пытается подвести научную базу под ангелов?

– Он пытается подвести научную базу под «Летучего Голландца», – сказал Лесли. – Не знаю подробностей – не до него было, да и не интересуюсь я такими. Хотите адрес?

– Давайте, – сказал Савин. – И адрес Гралева-Гролла.

– Вот, держите. Да, а верхом вы умеете ездить?

– Умею.

– Тем лучше. Вы ведь все равно будете мотаться по окрестностям…

– У меня вообще-то машина, но «гарольд» – не для бездорожья.

– Вот видите. Здесь многие держат лошадей, однако советую вам обратиться к Беннигану, хозяину кабачка «Лепрекон». У него очень хороший конь, сошлитесь на меня. – Лесли вымученно улыбнулся, и его лицо застыло. – Помимо всего прочего – лошадь издали учует зверя…

– До свидания. – Савин быстро встал.

На улице он выругал себя за эту торопливость, но сделанного не воротишь. Ему стало страшно на секунду, правда не за себя – за Лесли…

Он медленно шагал по безлюдной улочке. Дурацкий пистолет неприятно оттягивал карман, солнце идиллически садилось за далекие горы, мир вокруг, да и он сам, Савин, – все казалось чем-то нереальным, чьим-то бредово-зыбким сном. Дело тут было не в риске – он рисковал жизнью постоянно, и чистой случайностью было, что миньокао, ужас болот, осколок юрского периода, уволок в гнилую трясину Пакито, а не его; рисковал жизнью, когда остался в занятом путчистами Санта-Кроче; рисковал жизнью, когда искавшая клады Атаулыты группа угодила под камнепад, потеряла продукты и рацию и жребий идти в селение за помощью выпал ему, – в те закутанные туманом шаткие овринги… Нет, к риску ему не привыкать. Тогда что же? Эта история ни на что не похожа – вот что. Ее и быть-то не должно, а она существует, проклятая…

Позвонить в штаб-квартиру? Сюда охотно примчатся двое-трое хватких парней из тех, кто сдал фильм и болтается без дела в поисках очередного сюжета. И станет гораздо легче.

Нет, не стоит. И не потому, что следует, подобно золотоискателю, держать в секрете свой «карман», свою жилу. Просить помощи, еще не зная, понадобится ли она, – признак слабости, идущей к тому же вразрез с профессиональной этикой. На такое пойти никак нельзя…

Он остановился перед кабачком Беннигана – полуподвал, очевидно, бывший склад. Окна, на треть выступавшие над тротуаром, были ярко освещены, играла музыка. На вывеске ухмылялся толстенький лепрекон – шотландский гномик, безобидный, если не трогать его и не приставать к нему. Савин отцепил Золотое Перо, положил его вместе с пистолетом во внутренний карман и, осторожно ставя ноги, спустился по каменным, сбитым посредине ступенькам.