Кир Булычев - Школьные каникулы Корнелия Удалова Страница 5

– Нет, нет и еще раз нет!

– Почему же, Лев Христофорович?

– Почему, дядя Лева? – взмолился Максимка.

– Потому что торт очень вкусный, – ответил гений.

И Минц продолжил вгрызаться в торт.

За окном раздался шум.

Удалов кинулся к окну, потом метнулся обратно, подхватил мальчика Минца, который все хрустел ледяным тортом, поднес к окну и прикрикнул на него:

– Любуйся, что ты наделал!

По Пушкинской шел небольшой – шесть в ряд, три ряда – патруль усатых седовласых ветеранов. Каждый нес по красному флагу. Перед некоторыми воротами они останавливались, вешали на ворота красное знамя и рисовали красную звезду. Перед другими домами они флагов не вешали, зато ставили на воротах черный крест.

– Скоро, – сказал Удалов, – начнется красный террор. Вы этого хотели?

– До ночи много времени, – капризничал Минц. – Когда торт доем, тогда поговорим.

Малыш попытался вырваться и вернуться к торту, но Удалов не отпускал его.

– Расколдовывай город! – кричал он на Минца. – С меня хватит!

Неизвестно, чем кончилась бы борьба между обжорой Левочкой и его соседями, но тут в комнату вошли две грузные пожилые женщины.

– А ну по домам! – приказали они своим мужьям.

И после короткой схватки на сцене остались лишь Грубин с Минцем.

– Видишь, – сказал Грубин, – для этих мальчишек достаточно старых жен. А для нашего города достаточно старых ветеранов.

– Откуда их столько? – спросил мальчик, все еще обкусывая торт.

– В сердцах сидели, в душах, – сказал Грубин.

Минц оторвался на секунду от торта и сказал:

– Послушай, Саша, давай уйдем с тобой отсюда! В лес, в Вологду. Ты меня в детский сад сдашь, и я буду каждый день добавку компота получать.

Грубин смотрел в окно. На дом № 16 флаг не повесили. Зато на воротах поставили крест.

Правда, красный флаг высунулся из открытого окна второго этажа – его вывесил пенсионер Ложкин.

– Когда на ликвидацию придете, – крикнул он старикам, – сначала ко мне постучите. Я вас по нужным квартирам проведу.

– Спасибо, товарищ! – отозвались с улицы.

– Ну теперь вы поняли, что тортов больше не будет? – спросил Грубин у маленького профессора.

За окном послышался шум мотора. Грубин снова выглянул наружу.

На этот раз он был искренне изумлен, потому что на улицу въехал и теперь тормозил перед его домом старый – времен Первой мировой войны – броневик. Броневик остановился и повернул в сторону окон Минца башенку с пулеметом.

С помощью товарищей на броневик взобрался ветеран с бородкой клинышком.

– Друзья! – закричал он. – Соратники! Ни для кого не секрет, товарищи, где свили гнездо наймиты запада, масоны и демократы всех мастей! Один раз им удалось развалить Советский Союз! Во второй раз мы сами их развалим.

Ветеран упал с броневика, потому что был очень стар. Но башня броневика пришла в движение и со зловещим скрипом принялась поворачиваться в сторону дома № 16.

Этот звук мгновенно развеял детские настроения профессора Минца.

– Эксперимент провалился, – сообщил он. – Подсади меня, Саша.

Лев Христофорович указал на пульверизатор, который стоял на верхней полке.

Грубин кинулся было за стулом, но опоздал.

Броневик выпустил по окнам пулеметную очередь.

Звеня и лопаясь, полетели на пол пробирки и склянки. Грубин упал в лужу химикалиев, прикрыв телом малыша Минца. С потолка сыпалась штукатурка.

– Демократов на плаху! – радостно кричали с улицы ветераны.

– Что будем делать? – спросил Грубин.

– Ума не приложу, – ответил Минц, выбираясь из-под товарища. – Вся надежда на то, что мое средство скоро выдохнется. А пока, может, укроемся в детском саду?

– Нет ничего глупее, – ответил Саша. – По детским садам они и будут в первую очередь демократов искать.

Шум на улице утихал.

– Слушай, – сказал мальчик Минц, – а что, если нам пойти на площадь погонять в футбол.

– Но власть в городе перейдет в руки ветеранов!

– Им этого хочется, а нам с тобой чего хочется?

– Мне лично... – Грубин вдруг покраснел.

– Не стесняйся, – попросил Минц.

– Мне бы сейчас на улицу! Я бы гильзы собирал!

– А дальше?

– Я бы их в металлолом сдал.

– А дальше?

– Получил бы много денег.

– А дальше?

– Купил бы десять порций мороженого...

Минц помолчал, переваривая идею. А потом громко сказал:

– Жизнь продолжается! Почему бы нам с тобой не прожить ее еще раз при коммунизме? Когда мороженое было дешевым...

И пригибаясь, чтобы не попасть под случайную пулю, мальчики побежали на улицу собирать гильзы.