Артур Кларк - Клуб любителей фантастики, 1972 Страница 5

Бартон вновь погрузил содрогающийся молоток в мягкий песчаник. Дэвис полез на низкий холм, венчавший древний берег давно уже мертвой реки. Отсюда вся долина виднелась как на ладони. Башни-близнецы резко выделялись на фоне однообразного пейзажа. Ни единое облачко дыма не указывало на движущийся где-либо автомобиль: должно быть, профессор Фаулер все еще был в лаборатории Эндерсона-Барнса.

Дэвис присвистнул от негодования. Плестись две мили после такого утомительного дня да к тому же опоздать к ужину! Он решил, что ждать больше бессмысленно, и уже начал спускаться по склону, когда внезапно что-то привлекло его внимание, и он снова оглядел долину.

Над двумя башнями — единственно видимой отсюда частью лаборатории — плавало марево. Он понимал, что за день башни могли нагреться под солнцем. Нагреться, но не раскалиться докрасна! Когда он вгляделся, то, к своему удивлению, обнаружил, что марево имело форму полушария с диаметром около четверти мили!

Неожиданно оно вспыхнуло, как бы осветилось изнутри странным светом. Ни ослепительного сияния, ни пламени — просто фосфорическая тень прошла по небу и мгновенно все расплавила. Марево исчезло, а заодно исчезли и две высокие башни.

Дэвис почувствовал, как ноги у него сами собой подкосились. Он рухнул на землю и открыл рот в ожидании взрывной волны.

Звук от взрыва не был особенно сильным: только продолжительный глухой гул пронесся и замер в спокойном воздухе. В замутненное сознание Дэвиса лишь теперь просочилась мысль, что пневматический молоток перестал грохотать, — значит, не таким уж тихим был взрыв, если Бартон его услышал.

Полная тишина. Ничто не двигалось в раскаленной солнцем долине. Дэвис дождался, покуда силы вернутся к нему, и, пошатываясь, спустился с холма.

Бартон, закрыв лицо руками, сидел на дне траншеи. Когда Дэвис приблизился, он поднял голову. Дэвиса испугало выражение его глаз.

— Значит, и ты слышал? — спросил Дэвис. — Мне кажется, вся лаборатория взлетела на воздух. Идем, медлить нельзя.

— А что я должен был услышать? — тупо спросил Бартон.

Дэвис изумленно поглядел на приятеля. И лишь теперь догадался, что Бартон и не мог ничего слышать: грохот пневматического молотка заглушал все посторонние звуки. Ощущение катастрофы нарастало с каждой секундой; он чувствовал себя героем древнегреческой трагедии, беспомощным пред неумолимой судьбой.

Бартон поднялся на ноги. Лицо его было искажено, и Дэвис понял, что тот на грани истерики. Но когда Бартон заговорил, голос его прозвучал удивительно спокойно.

— Какие же мы были идиоты! — сказал он. — Доказывали Эндерсону, что он строит машину, способную видеть прошлое. Представляю, как он над нами потешался.

Дэвис машинально приблизился к краю траншеи и глядел на только что отрытый участок окаменелой почвы, куда впервые за пятьдесят миллионов лет падали теперь солнечные лучи. Он не особенно удивился, когда заметил навеки врубленные в глину отпечатки автомобильных шин — необычные зигзагообразные фигуры, те самые, что он разглядывал утром. Отпечатки были слегка размазаны, их оставил «джип», который несся на предельной скорости.

«Все ясно: чудовище гналось за «джипом», — подумал Дэвис машинально, хотя и понимал кажущуюся нелепость этой мысли.

Вероятно, все произошло именно так, поскольку в одном месте отпечаток протектора был накрыт следами чудовища. Следы были глубоко вдавлены в глину, как будто огромный зверь готовился к решительному прыжку на отчаянно убегавшую жертву.

1972, № 3

Сергей Жемайтис

ГОРОД ОСЬМИНОГОВ

Рис. Р. Авотина

В минувшем году журнал «Техника — молодежи» (№ 8) опубликовал фантастический рассказ писателя С. Жемайтиса «Тигровая звезда». Судя по поступившим письмам, читателей заинтересовала дальнейшая судьба экипажа патрульной яхты «Золотая корифена» — японца Тосио-сэнсэя, русского Кости Фокина, француза Ива, от лица которого велось повествование.

«Город Осьминогов» — своеобразное продолжение «Тигровой звезды».

Как и в предыдущем рассказе, действие разворачивается в далеком будущем, на коммунистической Земле.

Тосио-сэнсэй мастерски вел авиетку, стрелка высотомера, чуть вздрагивая, стояла на восьмистах метрах. Тосио, важный, с застывшей улыбкой, сидел, откинувшись в кресле пилота, и казалось, что летательный аппарат, проникнувшись к нам самыми нежными чувствами, бережно несет нашу троицу над Большой Лагуной. С высоты водная гладь кажется ровной и серебристой, потому что небо подернуто слоистыми облаками, на рифах вспыхивает пена прибоя. Множество судов лежат в дрейфе над площадью шельфа, по которому прошли Тигровые звезды, — там ведутся восстановительные работы: экипажи кораблей засаживают растениями и животными обглоданное коралловое дно.

Впереди на фоне зеленых гор показалась Лусинда — дом-город. Гигантское сооружение напоминало пирамиду, висевшую над водой. Южная грань пирамиды заслонила горы. Теперь уже можно было различить детали города: бульвары, парки, сбегающие плавными спиралями с двухсотого этажа к морю, причудливый рисунок движущихся тротуаров. Как солнечные блики на воде, вспыхивали и гасли бесчисленные окна, темнели арки, ведущие в недра города, окраска этажей гармонировала с цветом неба, моря и гор.

Диспетчер взял управление на себя, и наш аппарат снизился до пятидесяти метров, завис над посадочной площадкой, в ожидании, пока опустятся другие машины. Наконец робот посадил нас с края площадки, покрытой сероватой пружинящей травой. Подкатил небольшой автокар. Мы сели, и желтая машина, шурша, понеслась к подножью гигантской лестницы. Остановилась, и откуда-то из ее хрупких внутренностей раздался приятный женский голос:

— Добро пожаловать в наш город. Надеемся, что Лусинда вам понравится. Всего хорошего, дорогие друзья!

И хотя эту стереотипную фразу произнес автомат, все мы невольно поблагодарили и направились к знаменитой лестнице, ведущей к площади перед главными воротами города. Можно было подняться на одном из эскалаторов, но ими мало кто пользовался, только одинокая фигурка пожилой женщины виднелась на одном из подъемников, — жители города предпочитали одолевать спуск и особенно подъем без помощи механизмов. Это предписывалось врачами. Да, здесь жили сильные, тренированные люди, и ходьба по лестнице в тысячу ступеней входила в ежедневный комплекс физических упражнений.