Альберт Дебейер - Иные миры. Будущее возможно... Страница 5

– Надеешься, что там будут организмы, более близкие нам?

– Да... Даже те, которые мы видели днем, были ближе к нам, чем эти светящиеся создания.

– А может, сначала исследовать тщательнее атмосферу? – предложил Антуан.

Как и следовало ожидать, и на этот раз мы получили те же самые данные, что и при первом анализе. Только не удалось выяснить, что представляет собой неведомое разреженное вещество – очевидно, это было очень сложное соединение.

Вместе с углеродом и азотом имелись изотопные вещества. Так, атомный вес углерода достигал 12,4, а вес атомов азота до 13,7. Были незначительные добавки аргона, неона. Как я уже сказал, поражало высокое количество углерода.

– Здесь есть азот и двуокись углерода, поэтому возможна жизнь сложных организмов, почти таких же, как у нас на Земле, – сделал замечание Антуан.

– Понятно. А что вы скажете про изотопные соединения? – воскликнул Жан. – Что касается азота, то я более-менее понимаю. А что до углерода, то это необычно, это черт знает что! Углерод, сопровождаемый гелием, оказывается здесь связанным полностью с другими атомами! Не понимаю!

– Однако, это сама действительность. Я думаю, что такая сложная форма углерода имеет здесь другое значение для живых существ, нежели на нашей планете. Поэтому нет ничего удивительного, если флора и фауна отличаются от земной.

– А нам еще нужно определить физические свойства: плотность самой планеты, силу тяжести, температуру, длительность суток, года...

– Вы не очень утомились? – спросил Жан. – Цели нет, может быть, мы направимся к освещенным местам?

– Мои часы показывают час ночи, – ответил Антуан. Нам некуда спешить. Вот понаблюдаем еще немного за светящимися существами, а потом, выспавшись, выйдем наружу.

Жан не мог протестовать, и мы решили спать. Еще на протяжении получаса ребята глядели на светящихся тварей в атмосфере, что дало нам возможность лучше сгруппировать их и убедиться, что это действительно явления живой жизни, куда более утонченной, чем наивысшие формы нашей.

Потом мы впали в забытье до самого рассвета.

Когда я проснулся, Жан готовил утренний кофе, тот самый кофе, при запахе которого так приятно было думать и мечтать...

И хлеб лежал уже горячий, пышный и такой свежий, будто только что вынутый из печи.

Вместе с витаминами, прессованным сахаром и маслом это был очень аппетитный завтрак. Шеф-повар Жан угощал нас незабываемым кофе и вкусными тостами.

– Вот здорово! – сказал Антуан, который больше всех был охоч до вкусненького, – люблю покушать!

– И кто бы мог подумать, что мы, простые смертные, сварим себе кофе на далекой планете?

– А еще удивительнее то, что нам довелось смаковать его в межпланетных пространствах, – сказал я. – Здесь-то мы в окружении, подобном нашему, земному.

– Влезли в чужой дом... И пока еще нельзя сказать, чтоб тут было хорошо... Итак, готовимся к выходу!

– Сначала посмотрим, что скажут птицы.

Мы взяли с собой в рейс шесть птиц: пару воробьев, зяблика и трех чижей, которые так же, как и мы, чувствовали себя неплохо на протяжении перелета.

Антуан взял клетку с зябликом и поставил ее в камеру, которая могла сообщаться с окружающим пространством.

Маленькой нагнетательной помпой мы накачали в нее воздух из внешнего мира. Когда мы поели и оделись как следует, то убедились, что зяблик в своей клетке чувствует себя хорошо.

– Этого и следовало ожидать, – заявил Жан.

– Более-менее... А вообще-то мог быть вредным тот неведомый газ. Однако, сдается мне, он не влияет сразу.

Во всяком случае, мы будем остерегаться.

Еще десять минут и, вооружившись обычными респираторами, приспособлениями и инструментом, мы вступили на почву планеты и почувствовали такую легкость, словно наши силы утроились. А как легко было дышать через респираторы!

– Не могу сдержать своего восторга! – воскликнул Жан, взмахнув руками.

Эти слова прозвучали для нас, как музыка, так как мы опасались, что в такой разреженной атмосфере нам будет тяжело разговаривать и слышать друг друга. Однако по какой-то неизвестной причине воздух отлично проводил звук.

Он был чрезвычайно чист. Суставчатые организмы так и кишели – некоторые из них были неподвижны, как наши растения, другие – двигались как земные животные. Наиболее быстрые ползали, как гадюки, питоны, медлительные же – почти как наши слизняки и улитки. Строение их было несимметричным, они не походили на земных радиолярий.

– Присмотритесь-ка, сколько у них ног? Ведь эти отростки действительно ноги.

– Похоже, что так. Существа перемещаются с их помощью, я бы сказал, что они ползают...

– Одна, две, три, четыре... восемь. Выходит, восемь лап.

– Так-то оно так, но, может, есть еще и девятая, которая высовывается изредка.

Удивительны были движения этих придатков: они то втягивались, то зигзагообразно вытягивались, то принимали форму спирали, и всякий раз очень легко изменяли свои очертания.

– Надо бы перевернуть какое-нибудь создание, если это возможно, – предложил я.

– Посмотрим, – ответил Жан и приблизился к одному из них, размером чуть больше нашего грызуна.

Быстрым движением он перевернул животное на спину – оно все было охвачено сильным сиянием, которое через несколько секунд погасло. Тварь быстро перебирала лапками, чтобы принять обычное положение.

– Интересно, что это за сияние? – промолвил Антуан.

– Даже девять лап! – провозгласил Жан.

– Действительно, девять.

– Обратите внимание, эти придатки соединены по три, и каждая троица сходится, образуя маленький бугорок.

– И, правда, интересное обстоятельство.

– Да, очень интересное, к тому же...

Антуан замолчал, как бы не находя слов. А пока он думал, мы, так же, как и он, заметили: три ряда лап отделялись один от другого двумя глубокими канавочками, то есть тут было точно три разных отдела.

– Мне пришла мысль, – продолжил Антуан, – что вместо внутреннего устройства с лучевой или зеркальной симметрией, эти существа тройственные. Проверим!

Жан перевернул еще двух животных разных размеров и видов. Как и первое, они сразу охватывались сильным сиянием. У них тоже было девять придатков, группами по три с двумя канавочками.

– Все строенные. Видимо, вместо двусторонних, что главенствуют у нас на Земле, тут имеются трехсторонние.

– А может, эти животные относятся к простейшим?

Мы стали следить за прыткими существами. Они, видимо, чувствовали нас и, когда мы подходили поближе, убегали и прятались. Наконец, нам посчастливилось загнать одно такое маленькое животное в расщелину скалы, и Жан начал его вытаскивать. Вспыхнуло фиолетовое пламя, Жан вскрикнул и бросил тварь.