Стенли Вейнбаум - Очки Пигмалиона Страница 5

Лишь папоротника вздох и робкий шелест трав Слышны ему в ответ. Они твердят: "Не прав! Оставь, ручей, звенеть, нас будущим маня. Былого не вернуть, увы... уж никогда".

Голос ее дрогнул; воцарилась тишина, которую не осмеливались нарушить даже вода своим журчанием и цветы своей музыкой.

- Галатея...

В ее печальных глазах стояли слезы.

- Это очень грустная песня, Галатея,- прошептал Дан.Почему твоя мать была грустной? Ведь ты говорила, что в Паракосме все счастливы.

- Она нарушила закон,- ответила девушка безжизненным голосом.- Это неизбежный путь к скорби... Она полюбила призрака! Он явился к нам из твоего царства теней, жил здесь, а затем ушел. А когда к матери пришел назначенный спутник жизни, было уже поздно, понимаешь? Но в конце концов она примирилась с законом, хотя на всю жизнь осталась несчастной и теперь скитается по свету... Я никогда не нарушу закон,- с вызовом сказала Галатея.

Дан взял ее за руку.

- Я не хочу, Галатея, чтобы ты была несчастной. Я хочу видеть тебя всегда счастливой.

Она покачала головой.

- Но я и так счастлива,- сказала она с ласковой, но безрадостной улыбкой.

По дороге к дому они больше не обмолвились ни словом. Тени гигантских деревьев падали на другой берег реки. Некоторое время они шли, взявшись за руки, но у выложенной сверкающей галькой тропинки Галатея вырвалась и побежала. Дан бросился за ней. Когда он добежал до дома, Левкон сидел на скамье у входа, а Галатея стояла на пороге. Ему показалось, что в глазах девушки стояли слезы.

- Я очень устала,- сказала она и исчезла в доме.

Дану хотелось броситься вслед, но старик поднял руку, чтобы удержать его.

- Друг теней,- промолвил он,- выслушай меня.

Дан не без колебаний присел на соседнюю скамью.

Чувство тревоги охватило его: он не ожидал услышать что-либо приятное.

- Я должен сообщить тебе кое-что,- продолжал Левкон,скажу это, ничуть не желая тебя огорчить, если только фантомы способны огорчаться. Так вот. Галатея любит тебя, хотя мне кажется, что она пока сама об этом не догадывается.

- Я люблю ее тоже,- сказал в ответ Дан.

Седой Ткач устремил на него изумленный взгляд.

- Не понимаю. Субстанция, разумеется, может любить тень, но как тень может любить субстанцию?

- Я люблю ее,- повторил Дан.

- Тогда горе вам обоим! Потому что в Паракосме это невозможно, это противоречит законам. Галатее уже назначили супруга. Возможно, он вот-вот явится.

- Законы! Законы! - процедил Дан сквозь зубы.- Чьи законы? Не мои, не Галатеи!

- Но они есть,- настаивал Седой Ткач.- Не нам их критиковать... только вот интересно, какая сила их отменила и позволила тебе явиться сюда!

- Я не признаю таких законов.

Старик внимательно посмотрел на Дана в сумерках вечерней зари.

- А разве так можно?

- В моей стране - да.

- Безумцы! - воскликнул Левкон.- Жалкие законы, созданные кучкой людей! Какая людям польза от законов, которые предусматривают исключительно наказания, придуманные опять же людьми? Может быть, никакой? Неужели такие, как вы призраки - принимают законы, запрещающие ветру дуть с запада, и разве ветер подчинится?

- Да, принимаем,- с горечью признал Дан.- Может быть, они и глупые, но более справедливые, чем ваши.

- Наши законы,- с гордостью сказал Седой Ткач,- это незыблемые законы Вселенной, законы Природы. Их попрание всегда приводит к несчастью. Я видел и познал это на примере матери Галатеи. Но Галатея сильнее ее... Ты здесь ненадолго, и прошу, не поступай дурно. Прояви милосердие; не заставляй ее страдать еще больше.

Старик встал и вошел в дом. Когда минуту спустя Дан последовал за ним, тот уже доставал из своей машины серебристый лоскут ткани. Дан грустно побрел в свою комнату, где звенела, словно отдаленный колокольчик, водяная струйка.

Когда Дан проснулся на рассвете, Галатея опять появилась с блюдом фруктов. Она поставила еду, чуть грустно улыбнулась и посмотрела на него так, точно ожидала чего-то.

- Пойдем со мной, Галатея,- сказал он.

- Куда?

- К реке. Поговорим.

Они молча шли к любимому месту Галатеи. В окружавшем его мире Дан заметил какую-то незначительную перемену. Очертания предметов стали расплывчатыми, эфирная музыка цветов еле доносилась, и даже пейзаж как-то колебался, будто дымка. Странное дело: когда он привел сюда девушку, чтобы поговорить с ней, то не знал, что сказать, и лишь скорбно молчал, не сводя глаз с очаровательного лица.

Галатея показала на восходившее багровое солнце.

- Так мало времени осталось до того, как ты вернешься в свой мир призраков,- прошептала она.- Мне будет грустно, очень грустно... Милая тень,- сказала она едва слышно, касаясь кончиками пальцев его щеки.

- А если я не уйду? - неуверенным голосом спросил Дан.Вот захочу - и не уйду! - вдруг закричал он.- Останусь!

Тихая печаль девушки внезапно успокоила его. Он осознал всю смехотворность такой борьбы с неизбежным финалом сновидения.

- Если бы я устанавливала законы, ты бы остался. Но нельзя, мой добрый друг. Нельзя!

И забылись слова Седого Ткача!

- Я люблю тебя, Галатея!

- И я тебя тоже,- шепнула она.- Видишь, милая тень, я нарушаю тот же закон, что и моя мать, и я счастлива, что не боюсь грозящей мне беды. Левкон очень мудрый,- добавила она, ласково беря его за руку,- и я должна его слушаться. Но это - выше его мудрости, он так поддался старости... Поддался старости,- медленно повторила она.

Глаза девушки светились странным блеском. Она встала и повернулась к Дану.

- Добрый друг! То, что происходит со стариками...это смерть, о которой ты говорил... А что потом?

- После смерти? Кто знает?

- Но... Но нельзя же просто исчезнуть! - возразила она дрожащим голосом,- должно же когда-нибудь наступить пробуждение!

- Кто знает? - повторил Дан.- Некоторые думают, что мы просыпаемся в лучшем мире, хотя...

Он покачал головой.

- Наверно, так. Именно так и должно быть! - воскликнула Галатея.- Для тебя наверняка есть другой мир, лучший, чем тот безумный, о котором ты рассказывал. Милый мой друг,прижавшись к Дану, зашептала она,- предположим, приходит ко мне назначенный возлюбленный, а я отказываюсь от него. Предположим, у меня нет детей и я поддаюсь старости, старею больше, чем Левкои, до самой смерти. Встречусь ли я тогда с тобой в том лучшем мире?

- Галатея! - в смятении воскликнул Дан.- Дорогая моя! Какая ужасная мысль!

- Ужаснее, чем ты думаешь,- все также прижимаясь к нему, шептала она.- Это больше, чем обычное нарушение закона. Это мятеж! Все запланировано, все предусмотрено, только не это. А если у меня не будет ребенка, его место будет пустовать, и места его детей, и детей их детей, и так до тех пор, пока в один прекрасный день весь огромный Паракосм не рухнет и не сможет выполнить своего предназначения. Это - разрушение, но я люблю тебя так, что не боюсь... смерти!