Вонда Макинтайр - Травой, Песком, Туманом Страница 5

— Туман!

Молодой человек вздрогнул и обернулся в испуге. Кобра поднялась. Её голова была на уровне глаз Змеи, капюшон раздулся. Она была раздражена и раскачивалась, наблюдая, готовясь к атаке. На фоне ночи она казалась колеблющейся белой лентой. Змея заставила себя подняться, чувствуя, как трудно даётся контроль над непослушным телом. Она чуть не упала снова, но удержалась.

— Ты сейчас не охотишься. Эту работу сделали за тебя.

Отвлекая, она отвела в сторону правую руку, готовясь перехватить Туман, если та атакует. Её рука отяжелела от боли. Змея боялась не укуса. Она боялась потерять содержимое ядовитых желёз.

— Иди сюда. Иди сюда и прекрати злиться.

Она заметила кровь, сочащуюся между пальцев, и её страх за Ставина усилился.

— Неужели ты укусила меня, тварь?

Но боль была не такая: яд вызвал онемение, а новая порция сыворотки всего лишь бы жгла…

— Нет, — прошептал молодой человек позади неё.

Туман ударила. Сработали рефлексы, выработанные долгими тренировками. Правая рука Змеи отдёрнулась, а левая схватила кобру как раз позади головы. Туман коротко дёрнулась и расслабилась.

— Стыдно, хитрая тварь.

Она повернулась и позволила Туману заползти по руке на плечи, где она и улеглась словно смятый капюшон, её хвост дёргался, как задние вагоны поезда.

— Она не укусила меня?

— Нет, — голос молодого человека нёс нотки благоговения, — Ты бы умирала. Ты бы билась в агонии, а рука покраснела бы и распухла, Когда ты вернулась… — он показал на её руку, — Это должно быть, кустарниковая гадюка.

Змея вспомнила клубок рептилий среди веток и коснулась крови на руке. Она стёрла её и увидела среди царапин от шипов двойной пунктир змеиного укуса. Раны немного припухли.

— Их надо вычистить. Мне стыдно, что я упала.

Боль растекалась теплом вверх по руке, но больше не обжигала. О встала, посмотрела на юношу, огляделась, наблюдая, как пейзаж дрожит и качается, пока уставшие глаза пытаются привыкнуть к слабому свету заходящей луны и фальшивого рассвета.

— Спасибо, ты держал Туман хорошо и храбро, — сказала она юноше.

Он опустил взгляд, почти поклонившись ей. Змея осторожно, чтобы не потревожить, положила руку на шеюТумана.

— Для меня будет честью, если ты будешь называть меня Аревин, — сказал молодой человек.

— Буду счастлива.

Змея опустилась на колени и придерживала извивающиеся белые петли, пока Туман заползала в своё отделение. Не на долго, пока туман успокоилась и улеглась, она могла проведать Ставина.

Кончик хвоста Тумана скользнул и улёгся на место. Змея закрыла сумку и попыталась подняться, но не смогла встать. Она всё ещё была под воздействием нового яда. Ореол вокруг раны был красным и мягким, но кровотечение прекратилось. Она осталась на месте, села на песок, уставившись на руку, медленно извлекая из памяти знания о том, что нужно делать при таких обстоятельствах.

— Позволь мне помочь тебе, пожалуйста, — он коснулся её плеча и помог подняться.

— Извини, я так устала.

— Дай я промою твою руку, а потом ложись спать. Скажи, когда разбудить тебя.

— Нет, мне пока нельзя спать, — она успокоила нервы, собралась, выпрямилась и откинула мокрую прядь волос со лба, — Я уже в порядке. У тебя есть вода?

Аревин распахнул халат. Под ним была набедренная повязка и кожаный пояс с подвешенными на нём фляжками и мешочками. Цвет его кожи был немного светлее, чем почерневшее под солнцем лицо. Он отстегнул фляжку, запахнулся и потянулся к руке Змеи.

— Нет, Аревин. Если яд проникнет через любую царапину, ты можешь заболеть.

Она села и полила руку тепловатой водой. Розовая вода капала на землю и пропадала без следа, не оставляя даже видимых пятен. Рана закровоточила немного сильнее, но теперь просто болела. Яд уже почти разложился.

— Я не понимаю, как ты осталась целой и невредимой. Мою младшую сестру укусила кустарниковая гадюка, — он не сумел сказать это так спокойно и безразлично, как хотел, — мы не смогли её спасти, мы даже ничего не смогли сделать, чтобы уменьшить боль.

Змея отдала ему фляжку и нанесла на ранки мазь из флакона, который достала из сумки на поясе.

— Это часть нашей подготовки. Мы работаем с разными змеями, так что должны иметь такую сопротивляемость, какая только возможна, — она передёрнула плечами, — этот процесс утомительный и иногда болезненный.

Она сжала кулак, плёнка мази держалась ровным слоем. Змея наклонилась к Аревину и снова коснулась его ободранной щеки.

— Да… — она нанесла на ссадину мазь, — это поможет заживить.

— Если тебе нельзя спать, то можешь просто отдохнуть?

— Да, немного.

Змея села рядом с Аревином, прислонилась к нему и они наблюдали, как солнце окрашивает облака в цвета золота, пламени и янтаря. Простой физический контакт с другим человеком доставил Змее удовольствие, хотя она находила это недостаточным. В другое время и в другом месте она бы позволила себе нечто большее, но не здесь и не сейчас.

Когда нижний край солнечной кляксы поднялся над горизонтом, Змея поднялась и вытряхнула Туман из сумки. Та, двигаясь вяло и медленно, заползла на плечи. Змея подхватила торбу и они с Аверином вернулись к небольшой группе шатров.

Родители Ставина ждали её прямо около входа в шатёр. Они стояли тесной молчаливой группой, словно собирались обороняться и наблюдали за ней. На мгновение она подумала, что они решили прогнать её. Потом, со страхом и сожалением она спросила, чувствуя во рту вкус раскалённого металла, не умер ли Ставин. Они покачали головами и позволили войти.

Ставин всё ещё спал, лежа в той же позе, в какой она оставила его. Родители провожали её пристальными взглядами, и она чувствовала страх. Туман дёргала языком, добавляя нервозности своей потенциальной опасностью.

Я знаю, вы бы остались, я знаю, вы бы помогли, если б сумели, но здесь не должно быть никого, кроме меня. Пожалуйста выйдите.

Они посмотрели друг на друга и на Аверина, и она на мгновение подумала, что они откажутся. Змея хотела тишины и сна.

— Пойдемте, кузены, — сказал Аревин, — мы в её руках.

Он откинул полог шатра и вывел их. Змея взглядом поблагодарила его, и он почти улыбнулся. Она повернулась к Ставину и села перед ним на колени.

— Ставин, — она коснулась его лба.

Он был очень горяч. Она заметила, что рука её была не такой твёрдой, как до этого. Лёгкое прикосновение разбудило ребёнка.

— Пора, — сказала Змея.

Он моргнул, прогоняя детские сны, посмотрел на неё, медленно угадывая. Он не выглядел испуганным. Это обрадовало Змею, но что-то, чего она пока не могла определить, её беспокоило.