Николай Эдельман - Слет Страница 5

- Кружка есть? Быстро!

Я извлек из кармана шмотника кружку, протянул её Витьке и сам сунул голову в палатку:

- В чем дело?

- Какой-то идиот поставил сюда канистру с пивом. Наверное, это Поленов. Все выпивать не будем, но отлить себе по кружке мы имеем полное моральное право. Свети сюда.

Первую кружку пива он выпил сам, вторую дал мне, третью протянул Аленке. Да, споили мы её. Я считал, что порядочные девушки из хороших семей не пьют разливного пива. И вообще, ещё зимой она ничего не пила, а только пробовала из всех бутылок, убеждалась, что все это ей не нравится, и оставалась трезвой, чтобы следить за нами, когда мы напьемся.

Когда мы вылезли из палатки, Витька сказал:

- Я пойду с Зубром дрова пилить, а вы пока идите на костер. Я думаю, там должна быть какая-нибудь хавка.

Вся тусовка у костра куда-то разбрелась. Всю хавку, которая была, тоже уже съели. Меня самого ломало что-нибудь готовить, но к счастью, тут существовал ещё какой-то бородатый мужик изрядного возраста. По-видимому, он пришел незадолго до нас, потому что проблемы еды его тоже волновали. Он предложил сварить что-нибудь, мы согласились, но предоставили все делать ему, раз уж он изъявил желание этим заняться. Вода, как ни странно, нашлась тут же в кане. Мы подвесили кан над костром, и, когда вода вскипела, мужик высыпал туда пакет сухого супа, подумал, пошуровал в горе провизии, лежавшей в углу пентагона, достал ещё вермишели и спустил её в варево.

Когда все уже почти сварилось, я снял пробу, одобрил, и тут прямо из темноты к огню вышел сам хозяин костра, то есть Олег Поленов, переступил через бревно, неосторожно развернулся, и половина кана оказалась на земле.

- Трам-тарарам, что ты делаешь! - воскликнул я и бросился спасать остатки хавки. К счастью, варево получилось густое, воды в нем было мало, и все не успело вытечь.

Поленов был совершенно не обескуражен произошедшей по его вине аварией. Он оглянулся и спокойно уселся на бревно.

Есть он отказался, сказав, что его только что кормили. Он уже опять собрался куда-то убегать, но тут к костру со стороны сцены подошли Витька и Павел Орехов по прозвищу Зубр - и действительно, в нем было что-то от зубра, впрочем, это прозвище могло появиться и от пристрастия к зубровке. Они вели, взявши за руки, человека по имени Мак Сим. То есть это, конечно, было его прозвище, даденное непонятно за какие заслуги - в нем ровно ничего не было от прогрессора. На самом-то деле его звали Женей. Я знал его в лицо, знал, как его зовут, но знаком с ним не был. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что он совершенно пьян и уже не в состоянии самостоятельно держаться на ногах. Еще не доходя до костра, он обратился ко всем присутствующим с речью:

- Господа! - сказал он. - Все коммунисты - м...! Но мы, демократы, их скоро перевешаем! Голосуйте за Ельцина!

Он высвободился из рук своих провожатых, сделал несколько неверных шагов вперед, на каждом рискуя свалиться на землю, с трудом добрел до костра и уселся на бревно.

- Где вы его такого откопали? - спросил я Витьку. Я был в совершенном восхищении.

- Мы его нашли около сцены, - рассказал он мне и Поленову. - Он всех агитировал за Ельцина, а нам рассказал, что сидел в Москве на заседании "Демроссии", потом встал, сказал "блядство все это", и поехал сюда, выпив по дороге бутылку вина.

- Всего бутылку?

- Ему и этого хватает. Он мог бы быть и гораздо пьянее. Слушай его главный перл, - Витька понизил голос, чтобы не слышала Аленка, - Он начал рассказывать, что он - правая рука Ельцина, типа того, и какой Ельцин великий человек, ну и выдал: "Человек - это не х... собачий, потому что х... собачий - с маленькой буквы, а человек - с большой".

Тем временем Мак Сим уселся рядом с тем человеком, с которым мы варили хавку, и завел с ним политбеседу, агитируя того голосовать за правильного кандидата, но прервался, когда мимо костра проходила какая-то девушка. Он поднялся, встал в красивую позу и сказал громко и торжественно:

- Сударыня!

Девушка остановилась, повернулась к нему, и тогда он выдал:

- Не будь дурой, голосуй за Ельцина!

Мы как легли, так и не могли встать.

- Может, налить ему? - спросил я Витьку. Уж больно друг Мак меня восхитил.

- Не стоит, наверное. Он уже и так хорош. А вообще, как ты думаешь, не пора ли подзаправиться?

- Ну, ты меня знаешь, - сказал я. - Я всегда готов. Идем.

5.

Мы с Аленкой забрались, сняв сапоги, в палатку, и стали там размещаться среди наваленных грудой вещей, а Витька тем временем притащил тех, с кем он хотел выпить, то есть Поленова, Диму Некрасова - Витька питал к этому пятидесятисемиту непонятную слабость и все время его поил; а Димочка был в этой части отнюдь не слаб, его даже прозвали, имея в виду его благообразную внешность, "испитым ангелом" - ещё какого-то неизвестного мне человека и черноволосую девушку.

Вообще-то я не люблю пить в палатке. Когда я в первый раз попал на слет, меня неприятно поразило отсутствие по-настоящему дружеских отношений между всеми собравшимися, и вытекающая из этого необходимость, когда хочешь выпить, либо отходить в сторону, либо лезть в палатку, потому что пить при всех и не предлагать другим все-таки неудобно, а если давать всем желающим, не отходя от костра, то тогда ни хрена не хватит.

Кружек, разумеется, на всех не хватило, и мы решили налить в одну и пустить её по кругу.

- Ты бы хоть познакомил меня со всеми, - сказал я Витьке, имея в виду неизвестного мне человека и девушку.

- Да, - сказал Витька, отхлебнув из кружки. - Я как раз и собирался это сделать. Вот это - Серж Новгородцев, он очень хотел с тобой познакомиться. А это - Юра Гордон, - представил он меня.

Мы с Новгородцевым протянули друг другу руки.

- Интересно, что ты такого ему наговорил про меня? - спросил я, удивляясь, почему кто-то очень хочет со мной познакомиться.

- Да так, ничего особенного, - пожал плечами Витька. - Просто сказал, что есть такой хороший человек.

- Я, как всегда, до дна, - сказал Поленов, когда кружка, сделав полный круг, дошла до него, и опустошил её. Я налил кружку снова и пустил её по второму кругу.

- Мог бы и девушку мне представить, - сказал я Витьке с легким упреком. Как я понял из отрывочных реплик, она была сестрой Поленова.

- Ах да, - он протянул к ней руку и застыл в некоей задумчивости. Потом натянуто усмехнулся и спросил ее: - А собственно, как тебя зовут?

По лицам всех остальных присутствующих я понял, что они тоже этого не помнят.

- Оля, - подсказала сама дама.

Так и есть. По моим наблюдениям, в лесу практически всех девушек зовут Анями, Катями или Олями.

Бутылка кончилась, и я спросил:

- Ну что, "кровавую Мэри" будем делать?